Я подходил впервые к 131-й мужской средней школе с некоторым трепетом сердца: мне хотелось попасть в тот же класс, где уже учился Додик, но уверенности, что это удастся, у меня не было: Додик учится в классе, где на уроках иностранного языка преподают французский, а я в течение трёх четвертей учебного года изучал немецкий… (Характерно для неповоротливой советской системы: уже четвёртый год шла война, в которой главными союзниками СССР были две англоязычные державы, но английского языка в нашей, отнюдь не окраинной, школе не изучали…) По совету ли родителей, или сам додумался, но, чтобы всё-таки зачислили в пятый “А”, сочинил на имя директора школы такое заявление:
“Прошу зачислить меня в 5-“А” класс, так как я из-за долгой дороги пропустил много учебных дней и сильно отстал в учёбе, а в этом классе учится мой довоенный товарищ, готовый оказать мне помощь”.
Директор, Тимофей Николаевич Николов (получивший от школьников короткую кличку «Тим»), худой, с выдающимися скулами и запавшими щеками, крайне озабоченный человек, против ожидания, об иностранном языке даже не спросил – черкнул на заявлении: “Зачислить в 5 “А” класс”. И с этой желанной резолюцией я вышел из его кабинета в вестибюль и свернул по коридору влево: там на первом этаже, в крайней классной комнате, окна которой выходили на улицу VIII cъезда Советов (ныне улица Бориса Чичибабина), помещался вожделенный класс с Додиком, - а больше никого я там, как мне казалось, не знал! Не имел ни малейшего понятия и о Борисе Чичибабине, и о том, что всего через каких-то полтора года этот замечательный русский поэт перешагнёт порог нашей квартиры, а в мою душу войдёт на всю долгую жизнь!
Свободное копирование
