Пышма-матушка, которую я, доведённая до отчаяния так последовательно, с самых первых дней войны - одна за одной! – обрушившимися на меня трудностями и бедами, выбрала (может быть и не ахти как удачно) из всего множества предложенных мне мест работы, требовала от меня теперь уважительного к себе внимания. Это не только место начинающейся врачебной карьеры. Это и место жительства моей, в ближайшей перспективе, не такой уж и маленькой семьи.
По возвращении из Свердловска (а было это уже к октябрю 1941 года) когда один из терзавших, трудных-претрудных для меня вопросов больше не требовал моего решения (природа всё завершит – ей только не перечь), ближайшими насущными проблемами стали бытовое устройство с учетом приближающейся непривычной для нас, южан, уральской зимы, работа, где нужно и соответствие своё доказать (мало, что врач – без диплома, так еще и с лечебно-профилактического, а не санитарно-гигиенического факультета). А помимо всего этого – поисковые дела.
В отношение последних какое-то начало уже положено: на второй день пребывания в Пышме, узнав от военкома о существовании специального отдела (управления) при наркомате Обороны, я немедленно отправила туда письмо со всеми имеющимися у меня данными о начале фронтовой службы Семена и с просьбой сообщить ему наш новый адрес.
В отношении отчима – пока никакого просвета. Да и на моё письмо, отправленное еще в середине сентября (а уже октябрь) ответа пока нет.
Что касается бытового устройства, то «крыша над головой» уже есть. Врачебная зарплата – мизерная вообще, а у врача без стажа и того меньше. Но всё же мне какие-то деньги будут ежемесячно поступать. Плату за квартиру, освещение и отопление, как и в мирное время, для врачей, работающих в сельской местности, берёт на себя Райисполком. Правда, с бесплатным отоплением было несколько не так, как в мирное время. Поскольку Заготконтора лесхоза в связи с мобилизацией мужчин «обезлюдела», и должную заготовку дров для населения обеспечить не может, то в этом, по распоряжению Райисполкома, должны участвовать сами потребители. Отработаешь на лесозаготовке нужное количество (у них свои эквиваленты) дров – их тебе и продадут. А кому бесплатно положено – не дадут на том основании, что их нет в наличии. Мне на сезон полагалось два бесплатных кубометра - деваться некуда. Такая работа, как и всем моим сотрудникам, предстояла мне. В моём положении я считала, что эту трудовую повинность лучше не откладывать - не перед родами же заниматься такой работой. И в ближайшие же два воскресенья я обеспечила себя «бесплатными» дровами. Деревья я не валила, ветки с поваленных не обручала – я распиливала брёвна на метровые куски. Хорошо, что грузить не пришлось – привезли домой готовое. Потом уже дома мы с мамой доводили эти дрова до должного размера и формата. Иногда нам в этом помогали Стеша и Модя. Не говоря уже о том. что нам разрешали пользоваться хозяйской пилой и топором (раз уж мы пока своими не обзавелись), нам также было разрешено хранить дрова под их навесом, укрывая их от дождя и снега.
Этой важной и своевременной заготовкой я даже гордилась. Стеша также позволила нам пользоваться их банькой, которая топилась – слава Богу – не «по-чёрному», а «по белому».
Устройство домашнего хозяйства требовало затрат, и мы с мамой обдумывали очередность приобретений. Самым неотложным из них была Сашенькина кроватка. Затем постепенно пополнялась кухонная утварь – готовить нужно было в русской печи. Из крупных приобретений – комод. И мы очень обрадовались, когда нам удалось купить хорошую новую коляску из прутьев, на колёсах и рессорах – это и вторая постелька для будущего малыша, и обоих на прогулку вывозить можно. Эту коляску-выручалочку я при переезде и в Каменск-Уральск привезла, её можно видеть на сохранившихся фотографиях - так сказать, «при исполнении служебных обязанностей» - маленькие Саша с Володенькой восседают в ней во время прогулки.
Приобретение необходимого затруднялось не только нехваткой средств, но и отсутствием нужного в магазинах. Привыкание и приспособление к непривычным условиям жизни, конечно, напрягало. Но все эти неудобства были ничто по сравнению с пережитым нами до обоснования в Пышме. И каждое наше новое преодоление вызывало вздох облегчения.
Свободное копирование
