ПШЁННАЯ КАША.
Общежитие в техникуме я получил только на втором курсе. Меня поместили в комнате, где было пять коек. Трое студентов было с нашего курса, а двое с первого. В январе 1950 года, были сильные морозы, в комнатах начали взрываться радиаторы. Моя кровать стояла рядом с радиатором, когда ночью рвануло, я сонный вскочил с кровати, и подумал, что снова война, и началась бомбёжка.
Когда зажгли свет в комнате, то увидели на полу кусок чугунного радиатора и лужу воды. По коридору бегали студенты, а радиаторы взрывались то в одной, то в другой комнате. Система водяного отопления полностью вышла из строя. В комнатах и аудиториях стал такой же холод, как и на улице. В это время началась зимняя сессия. Все кто мог, сбежали из общежития. Я ушёл жить на квартиру наших земляков, где жила на квартире сестра Маня.
Те, кому деваться было некуда, продолжали жить в общежитии. В нашей комнате остались жить три, студента из района. Они сдвинули три койки, притащили с других комнат одеяла и ватные матрасы. Расстелили в два ряда матрасы вдоль и поперёк, раздеваясь до нижнего белья, ложились, прижавшись, друг к другу, а сверху накрывались одеялами, матрасами, шубами, пальто так, что получалась конура. Когда я утром приезжал, и заходил в свою комнату, то из отверстия конуры вырывались клубы пара. Все стены и потолок были покрыты снегом. Я будил своих сожителей, помогал им выбраться из конуры и быстро одеться.
Многие студенты простудились и потеряли голос. Экзамены зимней сессии сдавали в аудиториях, где так же был жуткий холод стены, и потолок были покрыты снегом, преподаватели и студенты сидели в шубах, валенках и шапках ушанках. Те, кто потерял голос, сипели и шипели, и преподаватели не могли ничего понять, что говорил студент. Оценки ставили по успеваемости в семестре. Видя такое дело, что можно сдать экзамен, не отвечая, голос потеряли почти все студенты. Если оценки, не устраивали, особенно если ставили три балла (с тройками не давали стипендию), студент недовольным видом начинали сипеть, стучать себя в грудь, убеждая преподавателя, что он знает предмет, и показывать указательным пальцем вверх, на пятый этаж, что живёт он в общежитии. Преподаватель задавал дополнительный вопрос, студент сипел, хрипел, преподаватель не мог ничего понять, делал резкое движение рукой, и ставил четыре балла. Студенты быстро переняли эту практику. В зимнюю сессию в этот год, успеваемость в техникуме была самая высокая за всё время.
На третьем курсе после зимних каникул, когда из нашей комнаты мы все приехали. Двое студентов Андрюшкин и Васильёв (они были из одной деревни Климовичевского района), кроме обычных продуктов сала, картошки, деревенского подового хлеба привезли мешок пшена, больше пуда, и две бутылки самогонки.
По их рассказам пшено они стащили у кладовщика колхоза, а самогонку Васильёв припрятал, в то время, когда его бабка гнала самогонку. Чтобы отметить встречу после каникул, ребята предложили устроить, общий ужен. Мне по жребию выпало идти варить кашу. Я достал большую пятилитровую кастрюлю, Андрюшкин насыпал больше трёх четверти кастрюли пшена, и сказал:
- Иди, вари, пускай будет каши побольше и погуще.
Я взял кастрюлю пошел на кухню, налил воду, разжёг свой примус и стал варить. Через некоторое время каша полезла из кастрюли, я решил, что она готова. Нажарил большую сковороду сала с луком, понёс кастрюлю в комнату. Там уже на столе были разложены домашние продукты. Нарезан был хлеб, сало, солёные огурцы. Васильёв разлил самогонку по стаканам, чокнулись, выпили и стали закусывать. Все набросились на меня, стали ругать, что крупа абсолютно сырая.
- А что я мог сделать, если каша полезла из кастрюли,- сказал я.
Васильев сказал:
- Лучше пускай пузо лопнет, чем добру пропадать. Можно глотать, не пережёвывая, доварится в животе.
Мы дружно, стали, есть кашу, выхватывая из кастрюли шкварки и жареный лук. Съев пол кастрюли, решили, что будем доваривать на следующий день.
Придя с занятий, я взял кастрюлю, и пошёл на кухню, налил воду и стал доварить. Каша снова полезла из кастрюли. Заправив, кашу салом, принес кастрюлю в комнату. Крупа нисколько не уварилась. Мы впятером снова съели пол кастрюли, и решили, что доварим на завтра. На третий день, налив воды, стал доваривать кашу, каша снова полезла из кастрюли. Заправив кашу, салом с луком, той же компанией, мы съели больше половины кастрюли. Крупа продолжала ещё быть твердой, решили, что будем варить кашу до тех пор, пока крупа не сварится. Накрыли кастрюлю крышкой, задвинули к Витьке под кровать, и забыли про неё.
Примерно, через неделю, комиссия проверяла чистоту комнат, заглянула под кровать, о Боже мой, наша каша снова вылезла из кастрюли, сбросила крышку, и разлилась под кроватью.
Пришлось отодвинуть кровать, убирать кашу, мыть пол. Наша комната в этом месяце получила оценку «плохо» по чистоте.
Свободное копирование
