На завтрашний день, оба врага опять принялись за прежнее. Ни слова друг с другом, ни встречи, ни объяснений. Так прошел месяц и еще месяц. Marie страшно похудела и даже подурнела от постоянного выражения злобы. История ее до того затянулась, молчание не нарушалось так долго и так упорно, что молодая девушка, наконец, пришла в ужас. Будет ли выход из этого положения? Должен ли он быть? "Зачем, зачем я не пожаловалась maman?" говорила она, ломая пальцы.
В ней явилось даже какое-то раскаяние.
-- Ну, что я, попросту не сказала: ayez la bonté de me pardonner... Но, да в чем же?..
Раз, ей стало до такой степени тяжело выносить свою молчаливую битву, что мы встретили ее у дверей Анны Степавовны. Marie шла в самом деле просить прощенья.
Но той не было дома. А на другой день, как нарочно, сама Анна Степановна еще хуже испортила свое дело. Она вышла на дежурство особенно горделивая и сердитая. Мы пришли в класс. Перед началом всегда читалась глава из Евангелия. Очередь была за Marie. Она взяла книгу, но Анна Степановна оставовила ее грозным жестом.
-- Allez, vous n'êtes pas digne délire l'Evangile... lisez, mademoiselle Fanny...
-- О, когда так... проговорила молодая девушка.
И она еще сильнее повторила свою клятву.
Свободное копирование
