Мейерхольд в этот период своей деятельности вел репетиции из зрительного зала. Почти не было его знаменитых в дальнейшем показов на сцене. Некоторые репетиции проводил его ближайший помощник В. М. Бебутов. Так, например, на первых репетициях, в которых я участвовал, Мейерхольда не было.
Я уже видел макет к «Зорям» художника Дмитриева, представлявший собой «абстрактное» нагромождение кубов, жести и фанеры. Мне также захотелось играть в футуристическом стиле. Я рассказал моему сотоварищу О. Фрелиху, что хочу сделать себе примерно такой же грим или, вернее, маску на лице, состоящую из приставного носа и нескольких плоскостей. Во время монолога, говорил я ему (а я играл исступленного фермера Гислена), я хочу срывать эту маску с лица постепенно и бросать в публику отдельные ее части, а затем и цилиндр. Фрелиху это очень понравилось и позабавило его. Вскоре состоялся показ сделанного Мейерхольду. Я бросал в партер цилиндр и еще какие-то атрибуты. Я думал поразить Мейерхольда. Мне было передано, что Мейерхольд не принял моего {180} рисунка, хотя в похвалил меня за темперамент. Я обиделся и уже хотел отказаться от роли. Тогда Мейерхольд на следующей репетиции сказал мне: «Товарищ Ильинский, я ставлю “Зори” не в том стиле, в котором вы хотите играть. Все мизансцены у меня очень скупые, спектакль должен быть монументален. Ваш выбег и ваши метания не годятся, хотя они интересны и талантливы. Я прошу вас стать у этого куба, упершись в него спиной, с раскинутыми руками и взглядом, устремленным в пространство. Вот так и выпаливайте свой монолог. Так будет хорошо. Я вполне понимаю ваше желание бросать что-нибудь в публику. Даю вам слово, что в одной из следующих постановок я предоставлю вам эту возможность. Начинайте!»
«Хорошо!!!» — закричал он со страшным темпераментом, когда я выпалил таким образом мой монолог. Я был окрылен этим воодушевляющим похвальным выкриком, хотя очень скоро увидел, что Мейерхольд кричит «хорошо» не только тогда, когда происходит на сцене что-нибудь действительно хорошее, но и тогда, когда на сцене делается что-либо из рук вон плохо. Это им делалось для поднятия настроения у актера.
Все народные сцены в этой постановке были Мейерхольдом опущены, и народ был им обращен в хор, наподобие хора древнегреческой трагедии. Этот хор был посажен в оркестр. Часто одинокие реплики, которые неслись из оркестра, не удовлетворяли Мейерхольда. Была такая реплика: «А почему возгорелась война?» У актеров, которые пробовали ее говорить, она получалась вялой и невыразительной. И вдруг Мейерхольд сам, из зрительного зала, как молния, прорезал репетицию диким, темпераментным выкриком, который можно на бумаге изобразить только таким образом: «А почему???!!! возгорелась! — война???!!!»
Я помню, как долгое время мы пытались воспроизвести этот выкрик. А выкрик был нужен в пьесе, так как давал современное истолкование событий и служил главным толчком для последующих революционных событий в пьесе.
Это, пожалуй, был единственный показ Мейерхольда в «Зорях», да и то сделанный им с режиссерского места в зрительном зале.
В спектакле «Зори» была роль Вестника, который, вбегая на сцену, сообщал главному герою пьесы Эреньену ход революционных событий.
Мейерхольд вводил в роль Вестника сообщения о современном, настоящем положении на фронте гражданской войны, происходившей в это время в России. Я не помню, о чем сообщал Вестник на премьере, но на одном из спектаклей Вестник сообщил под гром аплодисментов всего зала, что «Перекоп взят красными войсками».
В публике рассаживались «артисты-клакеры», которые должны были увлекать зрителей своей реакцией.
Свободное копирование
