Небо зовёт - 43

20.10.44. Пят. Домой приехал утром. Бегу к дому. Только в калитку – Саша выходит в нижней байковой рубахе.
– Саша, простудишься! – кричит мама.
Он глянул в мою сторону и навстречу. Светлый лицом, улыбающийся. Обнимает. Входим в дом. Все проснулись, повскакивали. Вижу, в светлой комнате на стуле висит гимнастёрка с золотой звездой. У меня дух захватывает. Вхожу туда, а там стоит высокий военный с боевыми орденами. Протягивает руку.
– Олег.
– Это мой друг, – говорит Саша. – Он тоже Герой Советского Союза. Но ещё не получил звезду.
Садимся завтракать. Откуда-то появляется самогонка. Фронтовики пьют вдвоём. Я отнекиваюсь. Отец уже ушёл на работу. Расспросы, рассказы. Они проездом. Едут в Куйбышев за самолётами. Решили заглянуть домой. Саша выпытывает меня о школе: что да как? Хвалит, что я пошёл в спецшколу. Рекомендует после окончания идти не в лётное училище, а в техническое.
– А ещё лучше учись на метеоролога, что б не летать и не воевать, а только за тучками наблюдать, – смеётся брат.
Ну, уж дудки! Я тоже хочу быть таким, как мои братья.
Не закончили ещё завтракать, как к воротам подъехала линейка. Сходит начальник милиции Сисин, чернобородый гроза станицы. Здоровается.
– Саша, вас ждут в райкоме. Пора! Пора!
Вот тебе и на. Фронтовики уезжают. Мне обидно. Всю ночь тащился на товарняках, чтобы всего полчаса побыть с братом.
А с фронта хорошие новости. Войска 3-го Украинского фронта полностью ликвидировали окружённую группировку немцев юго-восточнее Белграда и освободили Белград. Войска 2-го Украинского фронта освободили город Дебрецен в Венгрии.
Сашу и Олега привезли поздно. Они изрядно выпивши.
– Завтра едем на хутор, – объявляет Саша. – Машину дают.
На хуторе Борзиков наша родня. Там мамина сестра тетя Таня замужем за хуторянином Колодько. Так получилось, что их сын, мой двоюродный брат Миша, оказался в эскадрилье, которой командует Саша. Он старшина эскадрильи. Надо же! Просил заехать, порадовать родителей.
Укладываемся спать. Но мне не спится. Столько впечатлений.

21.10.44. Суб. Мама будит нас рано. На улице рычит машина. Выглядываю в окно – грузовая полуторка. Через несколько минут отъезжаем. Мама в кабине. Мы втроём в кузове. Дорога плохая, грязь, глубокая колея. Поехали дальней дорогой по профилю через Брюховецкую. В кузове прохладно. Кутаемся в шинели. Добрались через три часа. У ворот Колодько остановились. Во дворе дядя Федя. Присматривается. Идёт к воротам. Увидев маму, кричит жене:
– Тань, Луша приехала!
Выскакивает тётя Таня, дочка Наташа. Радость на лицах неописуемая. Редкие у нас встречи.
– Гостей вам привезла, – говорит мама.
– Саша! – кричат радостно хозяева. – Лёня!
Объятия, поцелуи. Наташа побежала по хутору оповещать родственников. Тут ещё не видели живых Героев. Начался переполох. Прибегали взглянуть, убегали. Во дворах ловят и режут кур. Отовсюду к дяде Феде сносят самогонку, закуску, кто солёные огурцы, помидоры, кто капусту, сало, яйца, а некоторые и окорока. Началось приготовление застолья. Запылало пламя в печах в хате и во дворе, запахло мясом, вареной картошкой. Женщины хлопотали, а мужчины судили о делах фронтовых, расспрашивали гостей о событиях на фронте, рассказывали, кто где воевал, когда, как и куда ранен. Уточнялись родственные связи. Долго разбирались, кто кому кем доводится. Кому-то я оказался уже двоюродным дядей, а кому-то двоюродным внуком. Нашлись троюродные и пр.
В центре внимания Саша со своей золотой звездой. Сошёлся весь хутор посмотреть на героя. Мальчишки ломали забор, заполнили двор. Старики щурили слеповатые глаза. И вот застолье. Мест не хватает. Поочерёдно заходят, цокаются стаканами с Сашей, Олегом, пьют, выходят, снова заходят. Подвыпившие, мне тянут стаканы с самогоном. Но, я не переношу его бурячный запах, увлекаюсь больше закуской. Живот уже набит, дышать трудно, но хочется ещё и ещё. Всё так вкусно. Наесться бы года на два.
Сашу тянут из хаты в хату. Всем родственникам и не родственникам хочется, чтобы Герой побыл в гостях и выпил чарку. Хутор пировал. Песни во всех дворах. Многие уже наповал. Кто лежит поперёк кровати, кто под скирдой, на уличных лавках. А герой держится, удивляя всех. Весёлый, постоянно шутит, ни одной минуты не молчит. Лишь, когда петухи запели, уснули и фронтовики, но хутор ещё гудел.

22.10.44. Вос. Ещё не проснулись герои, а родственники уже за столом. Снова пир. Надо ехать. У фронтовиков не отпуск, а случайный проезд. Последние, но самые длинные тосты. Хуторяне провожают нас шумно. Песни, гармонь, прощальные поцелуи, приглашения. Тост на посошок и снова поцелуи, объятия. В машину бросают соломы, чтоб теплее было и можно прилечь. Ночью подморозило, похолодало. «Газик» трогается. За ним бежит пацанва.
– До свидания!
– Приезжайте ещё!
Дорога замерзла. Грязь превратилась в кочки. Машину подбрасывает. Когда хутор скрылся, фронтовики вздохнули, прилегли на солому, закутавшись в шинели, и уснули. Я сидел у борта, рассматривал плывущие мимо окрестности. Все новое меня привлекает.
В Каневскую приехали к вечеру. Герои проснулись, стонут:
– Кто нас побил?
– Никто вас не бил.
– А что ж так тело болит, пошевелиться больно.
Вошли в дом, сняли рубахи. Тела в синяках. Я догадываюсь:
– Это вас в кузове при тряске спящих так отделало об дно.
Они стонут, посмеиваются. Начинается общий хохот.
Радио передаёт, что наши войска вышли на границу с Норвегией.
- Надо ехать, – говорит Олег. – А то к победе на фронт не успеем
Похмелились. Проводили Олега на вокзал. Ему тоже хочется заехать к родственникам.