15 декабря 1917 г.
Милый и дорогой мой Ленурок, жить без писем невообразимо скучно, не знаешь, получаешь ли ты от меня письма, не знаешь даже, живы ли вы все или нет. В двух последних письмах я написал тебе, чтобы ты приезжала, если очень хочешь и не боишься дороги. Хозяева мои готовы тебя принять на некоторое время. Самое страшное - это, конечно, дорога, как ты поедешь. Ну и затем смущает меня взять тебя от детей на праздники. Решай, словом, сама как знаешь. Конечно, я тебе всегда рад. Приехали ли мои вещи и лошадь? Неужели всё это погибло?
Что касается меня, то здесь я, мне кажется, известную пользу принёс, но теперь начинаю огорчаться: настолько плохо мы, русские, можем работать, настолько много личных самолюбий, каждый хочет играть роль, каждый старается для себя и очень мало кто думает об общем деле. Грустно, Ленурок, принадлежать к народу погибающему; народ-то, конечно, не погибнет, но государство Российское, пожалуй, уже погибло. Верить не хочется, что не найдётся у нас патриотизма спасти Россию, а между тем, когда сталкиваешься с людьми, то закрадывается сомнение.
Как ты, моё сокровище, поживаешь, как детишки, всё ли у вас благополучно? Моментами у меня мелькает желание приехать на день – на два к вам, но храбрости не хватает. Что вы имеете от Ляли, не умерла ли она с голоду ещё? Пока до свидания, моя дорогая, крепко тебя целую. Поцелуй детишек, маму. Привет всем. Христос с тобой.
Твой Ваня
Свободное копирование
