Михаил Гаврилович стал исправно появляться два раза в неделю — в дни работы библиотеки в «мужзоне». Так же исправно и обязательно в темные летние вечера сопровождал меня, когда я возвращалась в свою зону. Это было очень кстати — в Никольском поселился тогда смутный народ, да к тому же весь поселок был перекопан, и возвращаться с работы одной (но «в обнимку» с тяжелым ящиком картотеки) было весьма небезопасно.
Мой обязательный спутник, отобрав у меня ящик, а саму меня осторожно поддерживая под локоть, помогал одолевать все канавы, всю «пересеченную местность», но больше никаких «инициатив» не проявлял, что было даже несколько удивительно в наших своеобразных обстоятельствах.
Много лет жестоко изолированные друг от друга мужчины и женщины и здесь, в Никольском, и в других лагерях, видимо, тоже в это время — уже шел 55-й год — чувствовали, что вот-вот придет такая желанная воля. И те, у кого на воле не было близких, приглядывались друг к другу, примеривались, присматривались — искали спутника для будущей новой жизни. И в этих, совершенно особых обстоятельствах было естественным откровенное нетерпение, жажда близости, даже поспешность в отношениях. Ничего похожего мой спутник себе не позволял...
Свободное копирование
