Севастополь - 4

* * *

            Генерал Врангель встретил меня очень приветливо.

            — Пожалуйте, пожалуйте... ужасно рад вас видеть... Мы ведь вас похоронили... Ну, позвольте вас поздравить...

            Я не видел генерала Врангеля около года. Тогда (это было в Царицыне) он нервничал. Он только что пережил exanthematieus, у него были сильно запавшие глаза, но еще что-то кроме этого. Какое-то беспокойство, недовольство «общего порядка». Он сдерживался, привычный к дисци­плине, но что-то в нем кипело. Мне казалось тогда, что он недоволен стратегией «влево», т. е. на Украину, и хочет правофланговой ориентации — на Волгу, на соединение с Колчаком, что, может быть, дело было глубже.

            Меня поразила перемена. в его лице. Он помолодел, рас­цвел. Казалось бы, что тяжесть, свалившаяся на него те­перь, несравнима с той, которую он нес гам, в Царицыне. Но нет, именно сейчас в нем чувствовалась не нервничающая энергия, а спокойное напряжение очень сильного, по­стоянного тока.

            Я ответил:

            — Нет, позвольте мне вас поздравить... я спас только свою собственную персону, а вы спасли... я не знаю, как это выразить ... нечто...

            Я растрогался и не нашел слов.

            Он пришел мне на помощь.

— Я всегда думал — так... Если уж кончать, то, по крайней мере, без позора... Когда я принял командова­ние, дело было очень безнадежно... Но я хотел хоть оста­новить это позорище, это безобразие, которое происходило ... Уйти, но хоть, по крайней мере, с честью ... И спа­сти, наконец, то, что можно... Словом, прекратить кабак.. Вот первая задача ... Давайте сядем ...

            Мы сели.

            — Ну, эта первая задача более или менее удалась... и тогда вдруг оказалось, что мы можем еще сопроти­вляться ... Оказалось то, на что, в сущности говоря, очень трудно было рассчитывать. Мы их выгнали из Крыма и теперь развиваем операции... Но я должен сейчас же ска­зать, что я незадаюсь широкими планами... Я считаю, что мне необходимо выиграть время ... Я отлично пони­маю, что без помощи русского населения нельзя ничего сделать... Политику завоевания России надо  оставить...

            Ведь я же помню..   Мы же чувствовали себя, как в завоеванном государстве... Так нельзя .. Нельзя воевать со всем светом... Надо на какого-то опереться... Не в смысле демагогии какой-нибудь, а для того, чтобы иметь, прежде всего, запас человеческой силы, из которой можно черпать; если я разбросаюсь, у меня не хватит... того, что у меня сейчас есть, не может хватить на удержание боль­шой территории ... Для того, чтобы ее удержать, надо брать тут же на месте людей и хлеб .. Но для того, что­бы возможно было это, требуется известная психологиче­ская подготовка. Эта психологическая подготовка, как она может быть сделана? Не пропагандой же, в самом деле... Никто теперь словам не верит. Я чего добиваюсь? Я до­биваюсь, чтобы в Крыму, чтобы хоть на этом клочке, сде­лать жизнь возможной... Ну, словом, чтобы, так сказать, — показать остальной России... вот у вас там коммунизм, то есть голод и чрезвычайка, а здесь: идет зе­мельная реформа, вводится волостное земство, заводится порядок и возможная свобода... Никто тебя не душит, никто тебя не мучает — живи, как жилось...

Ну, словом, опытное поле ... До известной степени это удается ... Конечно, людей похватает... я всех зову... я там не смотрю, на полградуса левее, на полградуса правее. — это мне безразлично ... Можешь делать — делай. И так мне надо выиграть время... чтобы, так сказать, глава пошла: что вот в Крыму можно жить. Тогда можно будет двигаться вперед, — медленно, не так, как мы шли при Дени­кине медленно, закрепляя за собой захваченное. Тогда отнятые у большевиков губернии будут источником на­шей силы а не слабости, как было раньше.. Втягивать их надо в борьбу по существу .. чтобы они тоже боро­лись, чтобы им бы  за что бороться .. Меня вот что интересует .. как вы думаете... большевики уже доста­точно надоели?

            Я не берусь с точностью ответить вам за деревню. По сведениям, которые я имел, в деревнях их тоже нена­видят, но все-таки это не личные впечатления... я могу вам сказать об Одессе... Там большевиков русское население ненавидит сплошь ... а  евреи — наполовину ...

            — Так что вы думаете, что момент наступил. Сейчас нам, конечно, очень помогают поляки... Наше наступление возможно потому, что часть сил обращена на Польшу.

            — А они не подведут по своему обыкновению?

            — Могут, конечно... Но нельзя же не пользоваться этим благоприятным обстоятельством

—     А если подведут, что тогда?

—       Тогда, конечно, будет трудно... я надеюсь удержать Крым...

            — И зимовать? ..

            — Да, зимовать, конечно. Надо обеспечиться хлебом.. хлеб будет. Я сделал так: я дал возможность людям наживаться Я разрешаю им экспорт зерна в Константинополь, что страшно для них выгодно. Но за это все остальное они должны отдавать мне. И хлеб есть. Я стою за свободную торговлю.  Надоели мне эти крики про дороговизну смертельно. Публика требует, чтобы я ввел твердые цены. Вздор. Это попробовано, от твердых цен цены только растут. Я иду другим путем правительство выступает, как, крупный конкурент, выбрасывая на рынок  много дешевого хлеба. Этим я понижаю цены. И хлеб у меня, сравнительно с другими предметами, не дорог. А это главное Но кричат онио дороговизне нестерпимо. Еслибы вы написали что-нибудь об этом...

            — Хорошо, я напишу... Но позвольте вас спросить...

            Тут я спросил главнокомандующего об одном предмете, о котором я пока считаю лишним распространяться.

            Скажу только, что тут наши мнения несколько разошлись. В конце разговора мы перешли к будущему. Нельзя же без этого...

            — Как вы себе представляете будущую Россию? .. Она будет  централизована?

            — Отнюдь нет... я себе представляю Россию в виде целого ряда областей, которым будут предоставлены широ­кие права. Начало этому — волостное земство, которое я ввожу в Крыму. Потом из волостных земств надо строить уездные, а ив уездного земства — областные собрания.

            — Если уже мечтать, то мечтать... Как вы относитесь к тому, что когда-то раньше называлось «завершением ре­форм», то есть, как установятся государственный строй России?

            — Да все гак же. Когда области устроятся, тогда вот от этих самых волостных или уездных собраний будут по­сланы представители в какое-то Общероссийское Собрание, Вот оно и решит...

            Тут я спросил о другом предмете, о котором пока тоже считаю излишним распространяться. Тут наши мнения сошлись.

* * *

            Я чувствовал острое напряжение в приемной. Время правителей — это нечто, чем злоупотреблять просто безбожно... Надо было кончать этот разговор, несмотря и весь его интерес для меня ...