18.VI. Вот уже неделя, как поэма А/лександра/ Т/рифоновича/ в цензуре. Первое впечатление, произведенное на Эм/илию/и Романова, было ошеломляющим. Дня два они пребывали в шоковом состоянии. Ром/анов/ даже сознался, что вещь — очень сильная, но ни разрешать, ни запрещать ее он не имеет права. (Б/ыть/ м/ожет/, он сын попа?) К нашей радости, он запечатал поэму в конверт и послал в Секр/етариат/ ЦК, минуя среднее звено. На Мел/ентьева/ он сердит за его нечистоплотные действия с Плим/аком/. (Мел/ентьев/ хочет выглядеть специалистом, и к работам о Черныш/евском/ у него особый счет.) Но Мел/ентьев/ ссылался на цензуру, и Ром/анов/ обиделся.
Как бы то ни было, но хорошо, что поэма пошла сразу на верхний этаж.
Вот-вот будет сигнал № 5, а 4 — не видать. Изд/ательст/во сильно подвело нас, отправив печатать 4-ю книжку в Чехов. Так странно не выходил еще ни один журнал: не хватало нам выйти с майским номером прежде апрельского!
Заходил Ис/аич/. Советовался о письме Тр/ифоны/чу — «хочу хвалить его за твердость, стойкость — правильно?!» — радостно восклицал он, в восторге от своего хитроумия. «Зря он на праздники ко мне не приехал — это была бы хорошая зарядка». Гов/орил/, что пишет большую свою вещь, но утонул в море материала. «Разн/ые/ «узлы» пишу одновременно. К зиме принесу, думаю, 1-ю часть».
Гов/орили/ о Тр/ифоныче/. Сказал о его настр/оении/, что ж/урна/л кончился. Ис/аич/ возразил: бывают такие дубы — все в дуплах, внутри пусто, невесть на чем держится, а еще 100 лет простоит.
Его оч/ень/ растревожил рассказ о том, что Хр/ущев/ читал «Круг». «Надо было тогда ему дать, минуя Леб/едева/. Он должен был напечатать Ст/алинские/ главы». Я усомнился в этом. Ис/аич/ написал тут же и передал мне письмо для А/лександра/
Т/рифоновича/, чтобы вручить ему в перв/ый/ день, как вернется.
По-детски воображал месть — «напишу на обл/ожке/ перв/ого/ №, подписанного др/угой/ редакцией: «заберить» ваше дерьмо» — и пошлю, а фотокопию отдам друзьям».
Свободное копирование
