Сборы закончились, и за ними сразу же последовала производственная практика. На этот раз практика проводилась в электросталеплавильном цехе Челябинского металлургического комбината. Цех этот был создан во время войны и был оборудован мощными 40-тонными печами. Нам предложили поработать подручными сталеваров, и большинство из нас согласилось. Нам выдали спецодежду и распределили по бригадам. Работа была сменная. Первая смена начиналась в 8 часов утра. В это время мы уже должны были быть одеты и готовы к приемке печи, которая работала непрерывно. Задача третьего подручного сталевара, которыми мы были оформлены, состояла в том, чтобы быть на подхвате, участвовать вместе с бригадой в подаче в печь лопатами руды, шлакообразующих, ферросплавов и в скачивании шлака. Мы таскали пробы в лабораторию и убирали площадку цеха вокруг печи перед окончанием смены. Работа была серьезная. Прежде всего, необходимо было приобрести навык правильно и точно забрасывать лопатой руду или шлакообразующие в печь. Особенно тяжело приходилось во время операции “кип”. Лопаты, полные рудой, были очень тяжелыми. Так как жар из печи был нестерпимым, то в печном окне оставляли только узкую щель, в которую из довольно далекого расстояния нужно было точно попасть, чтобы руда не просыпалась на порог окна, а монолитом попадала в ванну. Первые рабочие смены были особенно тяжелыми. Нужно сказать, что рабочие относились к нам с пониманием, хотя каждый наш промах им приходилось исправлять, а это совсем не просто. Через несколько минут, после начала заброски руды вдруг подходил бригадир и предлагал отдохнуть, хотя тебе казалось не удобным смотреть со стороны, как делают твою работу. Но на следующий день, когда разламывалась спина, болели руки, а ладони оказались покрытыми ранами, ты понимал, насколько для тебя необходимы были эти перерывы. Но постепенно, приобретался навык и сноровка, руки огрубели и покрылись твердыми мозолями, и тело привыкло к тяжелой работе. После “кипа” шел процесс рафинирования, когда многократно скачивался и наводился шлак путем засыпки в печь извести, плавикового шпата и ферросплавов. Для доведения плавки до кондиции периодически брали пробы, которые мы сразу же доставляли в лабораторию. Наконец плавка подходила к концу. Со стороны разливочного пролета подводили ковш, пробивали ледку, и струя расплавленной стали заполняла ковш сплошным потоком. Это красочное зрелище компенсировало усталость и снимало напряжение проведенной плавки. Испытывалось удовлетворение от проделанной работы. Результаты ее были зримы.
Очень тяжело приходилось, когда выпадало на одну смену две операции “кипа”, но еще тяжелее была работа по ремонту печи. У меня была курсовая работа на эту тему. Поэтому именно мне чаще всего доставалась эта работа. Отводилась крышка печи, и нужно было ломами разрушать раскаленную футеровку. Это был ад. Иногда ловил себя на мысли, что, если вдруг тот блок, который ты пытаешься отломить, навалившись на лом всем телом, действительно отвалиться, то ты полетишь с высоты вниз в самое пекло. Когда становилось совсем невмоготу, можно было отойти в сатураторную попить подсоленной газированной воды. Это было наслаждение. Протиснувшись в окошко и ощущая прохладу, я воображал, что нахожусь в магазине минеральных вод на улице Горького и пью боржоми. Но несколько минут блаженства заканчивались и адская работа возобновлялась. Более тяжелой работой мне не приходилось заниматься, и я благодарен судьбе, что она дала мне возможность испытать, что это такое.
Свободное копирование
