Не будучи историком, а тем более теоретиком балетного театра, я все же щедро цитирую рецензии тех лет, так как они выкристаллизовывали то направление, которое потом на долгий период победило в хореографии. В них настойчиво звучал призыв - приблизить танец к некоему бытовому реализму, придавая забвению особую, совершенно специфическую природу реализма балетного театра. Не только композитор, но и балетмейстер должен был отныне "хорошо пересказать" то или иное событие. Причем пересказать не "дивертисментно" (само это понятие становилось чуть ли не нарицательным), а "правдоподобно", то есть повествовательно, иллюстративно. И эта смена хореографических эпох, которая происходила у меня на глазах, отзывалась впрямую на исполнителях, на моей собственной судьбе, которая складывалась как-то парадоксально. Я с каждым годом чувствовал, что набираю технику, а в новых балетах мне нечего было танцевать. Меня, ведущего солиста театра, все чаще занимали в эпизодах. Так, в 1930 году Игорь Моисеев поставил балет "Футболист" на музыку Виктора Оранского.
Действие происходило в закрывающемся моссельпромовском магазине. Декорации изображали этажи универмага. Героями балета были Футболист, Подметальщица улиц в красной косынке, то есть реальные бытовые персонажи. А также "нэпманские" Франт и Дама.
У Игоря Моисеева было много удачных мест в балете, но в целом он не получился и вскоре был снят с репертуара. Но что я там танцевал? Номер, который назывался "Водопад". Я прыгал через группы девушек. Через одну группу, через другую... Эксплуатировались мои прыжки, только и всего.
Свободное копирование
