И вот, полный гордости, робости, сенсационного интереса и сомнений, я явился в назначенный срок в театр к Мейерхольду. Когда я вошел в зал, он репетировал какой-то эпизод с Игорем Ильинским. Одет Мейерхольд был так: френч, бриджи, краги с ботинками. Однако военизированный вид романтизировала "бабочка" под подбородком. Я тихо сел в кресло и стал наблюдать происходящее. Ведь я впервые видел Мейерхольда на репетиции!
Ильинский должен был подойти к какому-то месту, что-то там взять, а потом приблизиться к авансцене. Он повторял это раз десять, но Мейерхольда эти передвижения не устраивали. Наконец он сам вышел на сцену и показал, как это надо сделать. Тут настал антракт. И нас познакомили с Мейерхольдом. Он сказал: "А, очень хорошо, я вас ждал..."
В следующей сцене играла Мария Ивановна Бабанова, и именно ей первой я и должен был поставить танцы.
Действие комедии Алексея Файко происходило "в самой гуще жизни буржуазии Малой Антанты"*. Учитель Бубус был ярким представителем интеллигенции, "колеблющейся перед вопросом: участвовать ли ей в революции или уклониться от участия", которого страшит насилие, неизбежное в гражданской войне. Эту роль и репетировал перед моим приходом Игорь Ильинский. В спектакле заняты были также Зинаида Райх, Варвара Ремизова, Владимир Яхонтов и другие.
* (Мейерхольд В. Э. Статьи, письма, речи, беседы, т. 2. М., "Искусство", 1968, с. 531.)
А М. И. Бабанова и актриса X. А. Локшина исполняли роли легкомысленных девиц буржуазного общества, сестер Tea и Тильхен. Мейерхольд утверждал, что трудность изображения этих двух фигур совершенно невероятна.
Но, как я убедился, трудность была совершенно невероятной и для изображения всех персонажей. Добиваясь огромной внешней выразительности и энергии воздействия своих спектаклей, великий режиссер ставил и перед актерами труднейшие задачи. Он выдвинул идею, что лишь точно найденная, отработанная, четкая форма приведет актера к верному психологическому самочувствию в работе над образом. "Актер должен быть "физически благополучен", - говорил Мейерхольд, - то есть должен иметь верный глазомер, обладать устойчивостью, в любой момент знать центр тяжести своего тела"*. Этот поиск привел его к созданию системы тренажа, условно именуемой "биомеханикой", помогающей актеру раскрепощать себя от зажима, от угловатых, "деревянных" движений. Познание своих физических возможностей помогало актерам ярче доносить мысль, состояние, четко реализовывать режиссерские замыслы. Мейерхольд требовал от актера решать образ пластически. И надо сказать, все актеры мейерхольдовского театра изумительно двигались по сцене, танцевали, если надо, прыгали, кувыркались, делали почти акробатические трюки. Физкультура, ритмика, акробатика, танец, фехтование - всей этой премудрости они были обучены.
* (Мейерхольд В. Э. Статьи, письма, речи, беседы, т. 2. М., "Искусство", 1968, с. 488.)
И если в прежних своих постановках для усиления выразительности Мейерхольд вводил движущийеся декорации, аккомпанемент джаз-банда (например, в спектакле "Даешь Европу!"), то в "Учителе Бубусе" он поставил иные задачи - "чередование игры и так называемой предыгры и сцен разговорных и мимических"*. Предыгра, говорил Мейерхольд, была излюбленным приемом в старо-японском и старокитайском театре. Предыгра - это когда актер уподобляется хирургу. Когда "из-под плаща построенного образа показывает природу этого образа, произносит не одни слова, данные драматургом, а как бы корни, слова эти создавшие..."**.
* (Мейерхольд В. Э. Статьи, письма, речи, беседы, т. 2. М., "Искусство", 1968, с. 76.)
** (Мейерхольд В. Э. Указ. соч., с. 94.)
Иными словами, каждая мизансцена как бы предварялась пантомимой, чем достигалось пластическое единство спектакля, столь ценимое Мейерхольдом. Этот принцип я должен был реализовать в "Учителе Бубусе", становясь сопостановщиком Мейерхольда по части танцев, пластики и движения.
Действие спектакля режиссер строил на музыке Листа и Шопена. Он даже дал "Бубусу" подзаголовок: "Комедия на музыке". Партию рояля исполнял будущий кинорежиссер Лео Оскарович Арнштам.
Мария Ивановна Бабанова должна была сыграть не просто роль "буржуазки", но буржуазки изысканно рафинированной. Рафинированность мыслилась Мейерхольдом как оборотная сторона бездушия и жестокости. Для изображения этой рафинированности Мейерхольд искал особые мизансцены, как он выражался, "монтаж костюма", а с костюмом приходит и жест. Одну из сцен он видел так: Бабанова - Tea должна танцевать в пачке на пуантах, как настоящая балерина. Мы стали репетировать с Марией Ивановной эту сцену. Я показывал ей балетные движения, учил ее танцевать "на пальцах". Надел на нее короткую пачку, и она "рассыпала" на сцене мелкие па-де-бурре. В "Учителе Бубусе" была сцена, когда Tea сидит в своей комнате и мечтает о том, что она будет балериной. Танец был небольшой, но работали мы над ним недели две.
Премьера "Учителя "Бубуса" состоялась 29 января 1925 года. И ее успех закрепил наши с Мейерхольдом отношения.
Свободное копирование
