После короткой передышки нашу 112 с.д. опять ввели в боевое сражение. Дивизия заняла оборону на северо-западном направлении города Сталинграда, в 5-6 км от города.
Немцы, не жалея своих солдат, спешили овладеть Сталинградом. По 15 атак в день отбивала наша 112 с.д. Немецкая авиация днями висела в воздухе, бомбила и обстреливала наши боевые порядки. Но наши бойцы и командиры мужественно оборонялись, изматывая врага, уничтожая его живую силу и технику.
Наша рота тоже находилась в боевых действиях дивизии.
Был такой случай. Мне командир роты лейтенант Рыков передал пакет и приказал отнести его в штаб нашей 62 армии и передать в химотдел армии. Я получил это боевое задание и отправился его выполнять.
Прошел примерно два километра, не больше. Я вышел на поле, где была бахча, там росли арбузы и дыни. Было раннее утро, перестрелки особой не наблюдалось, как со стороны наших, так и со стороны немцев. Лишь иногда пулеметно-оружейные выстрелы были слышны с той и другой стороны.
Когда я очутился среди арбузов и дынь, я не мог устоять и пройти мимо их. Я так обрадовался. Мы два дня не держали во рту ничего из пищи. Я был голоден. С такой жадностью набросился на эти арбузы и ел их прямо на ходу.
Так увлекся, что не заметил немецких самолетов, которые шли бомбить наш аэродром. А аэродром находился впереди меня, в каких-то 400-500 метров. Я услышал вой сирены. Это немецкие самолеты пикировали на аэродром и сбрасывали бомбы. Они шли сзади меня.
Когда я обернулся и увидел, что они пикируют и сбрасывают бомбы, мне показалось прямо на меня, я быстро отыскал укрытие, кювет на дороге и лег туда. Но бомбы упали не около меня, а разрывались на аэродроме.
Там стояли самолеты, которые уже горели. Мне просто от страха показалось, что бомбы летят на меня. Они действительно пролетели мимо меня, так как самолет их сбрасывает на ходу с высоты, и они какое-то определенное время и расстояние летят по инерции к заранее намеченной цели.
Немецкие самолеты сбросили бомбы на наш военный аэродром, но ущерба они не принесли. Это был ложный аэродром. Самолеты были фанерные макеты. Так что наши тоже умели наводить тень на плетень. Самолеты отбомбились, возвращались на свои базы.
Я поднялся из кювета и пошел дальше к штабу армии, но не успел я отойти сто шагов, как слышу звук самолета. Оглянулся и вижу, самолет на бреющем полете летит прямо на меня.
Я, не раздумывая, падаю снова в кювет. Он, сволочь, так низко опустился и открыл огонь из пулемета по мне. Пули просвистели рядом, но не задели меня. Ну, думаю, все обошлось хорошо. Я поднялся и пошел, но не успел я отойти каких-то десяток шагов, как вижу этот самолет опять делает разворот и идет на меня на самой низкой высоте.
Мне ничего не остается, как искать себе укрытие и как назло ничего по близости не видно, ям или окопов, кроме дорожного кювета, в котором я уже дважды отлеживался.
Этот стервятник несколько раз делал развороты и стрелял в меня из пулемета. А когда кончились у него патроны, он включал сирену, и шел в пике на меня. А последние два раза уже стрелял в меня из пистолета. Снизил так самолет, что колеса за землю задевали.
Я даже его рожу смог разглядеть, рыжий в веснушках. Он своей наглостью меня убил. Я, имея при себе винтовку, ни разу не смог выстрелить. Хотя мог стрелять и даже попасть в него, он находился так близко. Не растеряйся я, выстрелил бы и возможно удачно.
Были такие случаи, что из винтовки сбивали самолеты, особенно, когда стреляли дальнобойными патронами. Но дело прошлое, я испугался и про винтовку забыл, что она у меня есть.
Первые годы войны немецкие летчики чувствовали себя в небе хозяевами. Они неоднократно гонялись за одиночками, нашими бойцами. Обидно, конечно, было, он потешался надо мной. Хотя бы кто-нибудь оказался рядом, но никого не было ни гражданских, ни военных.
Когда он оставил меня в покое, я еще несколько минут не решался вставать. Думал, что он опять вернется, но он уже не вернулся и быстро вскочил и уже не пошел, как раньше, а побежал бегом.
Когда подбежал к штабу, я не мог нормально доложить. Весь дрожал и рыдал. Мне дали воды и успокоили. Когда я через 30-40 минут пришел в себя, я доложил обо всем случившимся со мной по дороге. Мне дали возможность, чтобы я окончательно успокоился, накормили завтраком. Только после этого разрешили возвращаться обратно на передовую в расположение своей роты.
Когда я прибыл на место, где располагалась наша рота, ее там не оказалось. В штабе дивизии мне сообщили, что она отправлена в город Сталинград в район завода Баррикады. Мне дали приблизительные координаты места ее расположения.
К вечеру я вернулся в город и разыскал свою часть. Пережитый мною страх, еще не проходил и я себя чувствовал оскорбленным и униженным. Что мы ничего не можем сделать с ними.
Они нас гонят, а мы все отступаем, оставляем наши села, города, наши заводы, фабрики, скот, а самое главное, своих людей на поругание этим проклятым фашистам.
Вернулся в свою часть. Рота после боев отдыхала, и мне командир роты приказал отдыхать до вечера, а вечером в 18-19 часов нужно было опять доставить донесение в химотдел дивизии.
Не прошло и двух часов, как я прибыл в расположение роты, нашего командира роты срочно вызвали в штаб дивизии. Личный состав роты был встревожен, предстоит какое-то новое задание. Все ждали командира роты и, действительно, через пару часов прибыл лейтенант и приказал: всем командирам отделений и взводов собраться у него в землянке.
Командир роты довел до сведения всех командиров, что получил боевой приказ от командира дивизии: выступить в 18.00 на охрану объекта – ликероводочного завода, который находится в районе железнодорожного вокзала.
Завод оставлен без надзора. Дирекция и рабочие покинули завод. Так как рабочие ушли в ополчение на защиту города, а часть эвакуировалась в тыл. Многие военнослужащие, воспользовавшись тем, что завод не охраняется, начали там брать вино. Особенно, интендантская служба без причины и нормы стала выдавать вино подразделениям.
Многие в состоянии повышенной опьяненности бросались в бой, не учитывая обстановки и бесцельно погибали. Как говорится в русской пословице: пьяному и море по колено.
О таком положении в частях дошло до командования армии генерала Чуйкова В.И., он приказал организовать охрану завода и выдавать вино и ликер только по распоряжению начальника тыла армии.
Вот нашей рое было поручена охрана завода. Весь личный состав роты был построен и командир роты лично довел до сведения о поставленной задаче и предупредил, чтобы сами не напились, когда прибудут на место назначения. После чего рота в полном составе вместе со своим обозом двинулась к заводу, а я пошел с донесением в химотдел. Перед уходом меня командир роты ознакомил с новым местом дислокации роты, как ее найти. Указал мне координаты. Мы расстались. Я двинул к фронту, к передовой, а рота к заводу, к центру города Сталинграда.
Я благополучно доставил пакет с донесением в дивизию и возвратился в расположение своей части. Время уже было позднее. Солнце уже село, смеркалось. Рота расположилась в укрытии, в траншее, отрытой жителями города от бомбежек. Траншея находилась во дворе железнодорожной бани, а рядом находился стадион “Динамо”, а через дорогу ликероводочный завод. Когда я прибыл и доложил командиру роты о выполнении задания, он выслушал меня, а потом сказал:
-Хорошо, давай ужинай. Вот вино в кружке выпей и ложись отдыхать, а завтра утром примешь роту. Старшина роты мною отстранен от обязанности старшины роты. Я ему дал двое суток ареста. Он сидит на губвахте.
Я набрался смелости и спросил, за что он арестован, хотя не положено было спрашивать у старшего по званию, но командир роты меня уважал, он мне ответил:
- Напился сам и бойцов напоил. Так что, я тебя, товарищ ефрейтор, назначаю старшиной роты.
Я попытался отказаться от этой должности, но безрезультатно, приказ надо было выполнять без обсуждения. И так я стал старшиной роты.
Хотя на эту должность были люди авторитетнее меня, грамотнее, старше по возрасту и имели воинские звания. Старший сержант Петрищев был очень толковый командир, опытный фронтовик, младший сержант Упоров. Но почему-то их командир роты не назначил, а меня решил, правда, я его доверие оправдал.
В этой должности я пробыл три месяца, пока нас не передали в запасной полк второго эшелона 62 армии.
На охране ликероводочного завода рота простояла десять дней. Немецкая авиация бомбила город, но завод не трогала.
