С этим настроением я поехал в Москву. Здесь у меня была явка к Бутурлину. Это был довольно богатый человек, который прежде давал средства на издание журнала «Вперед». В его квартире сходились уцелевшие «чайковцы» и члены кружка 50-ти. Бутурлина я встретил крайне встревоженным, подавленным и узнал от него о новых провалах. Зданович и почти все видные участники его кружка были арестованы. Сам Бутурлин с часу на час ждал обыска. Оставаться у него не было возможности. Да и вообще, в Москве у нас не было больше ни одной верной квартиры. Бутурлин дал мне петербургские явки, дал денег на дорогу и отправил меня в Петербург.
Здесь полицейский разгром был менее полный, чем в Одессе и в Москве. Все-таки уцелели кое-какие квартиры, была возможность жить нелегально, была возможность встречаться. Сюда стягивались мало-помалу с разных концов России уцелевшие от арестов члены разгромленных революционных кружков.
От Бутурлина я имел адрес квартиры, где я встретился с Софьей Перовской, Натансоном и Германом Лопатиным, только что бежавшим из Сибири.
Мне трудно изобразить ту атмосферу, которая царила в этом кружке. Между членами кружка чувствовалась братская близость, та сердечность и простота отношений, которая бывает порой в хорошей дружной семье. Здесь не обсуждались вопросы о долге пред народом, о служении народу, о слиянии с ним. Для всех и для каждого эти вопросы были уже разрешены бесповоротно, и к ним больше не возвращались. Все жили лишь одной заботой: собрать вновь рассеянные силы и возобновить революционную работу, которой были нанесены столь тяжелые удары полицейскими преследованиями.
Свободное копирование
