Организация пропаганды в народе представлялась всем насущной задачей. Но в «летучей пропаганде» все уже успели разочароваться. Общим сочувствием пользовалась идея революционно-социалистических групповых поселений. Но для осуществления этой идеи требовалась организация с руководящим центром. Ее то и нужно было создать прежде всего!
Этим делом был занят тот кружок, в который я попал в Петербурге: это была инициативная группа, из усилий которой должна была вырасти впоследствии «Земля и Воля».
Признанным главой кружка был Натансон, человек, закаленный в революционной работе. В свое время он боролся с Нечаевым и казался последнему настолько опасным соперником, что Нечаев грозил ему донести на него III-му Отделению, если он, Натансон, будет противодействовать его планам. Позже Натансон явился основателем того революционного кружка, который известен, как организация «чайковцев». В момент ликвидации «чайковцев» он уже был в ссылке. Вернувшись из ссылки, он со всей энергией принялся за работу Он был опытнее других членов кружка и обладал выдающимся организаторским талантом.
Обаятельное впечатление производила Перовская. В этой девушке, вышедшей из барской, сановной среды, чувствовалась такая безграничная преданность народу, абсолютная простота и правдивость! Уже со слов Клеменца я знал о Соне Перовской. Димитрий много говорил мне и о глубине ее революционного настроения, и об ее исключительной смелости. При личной встрече меня поразила ее полная скромность, отсутствие всякого намека на позу, глубокая, идущая до конца искренность. Она уже была нелегальной и, если я не ошибаюсь, была «хозяйкой» конспиративной квартиры, о которой я говорю.
Политическое настроение кружка соответствовало переходному моменту в революционном движении.
Оно было радикальнее, революционнее лавризма. Но бунтарская тактика встречала здесь серьезные возражения. Помню, по этому поводу у меня бывали большие споры с Перовской, которая была противницей бунтарства. Общие же дебаты по вопросам программным и тактическим при мне не происходили. В моей памяти сохранилось впечатление, что внимание и заботы всех поглощены были, главным образом, организационной задачей: собирать силы, созидать.
Натансон чуть ли не при первой встрече сказал мне, что его кружок рассчитывает привлечь и меня в создающуюся организацию. И как-то само собой вышло, что ко мне за все время моего пребывания в Петербурге относились, как у члену кружка.
К герцеговинскому и чигиринскому планам я больше не возвращался: Петербургским товарищам эти планы казались беспочвенной выдумкой эмигрантов, недостаточно осведомленных об истинном положении дел в России.
Свободное копирование
