Припоминая, как мы жили в Женеве в смысле материальном, я затрудняюсь определить точно источник наших доходов. Мой 15-ти франковый заработок, разумеется, был совершенно недостаточен. Надежда получала очень мало, так как большая часть средств, которая высылалась ей и Августине из дому на ее старый берлинский адрес, оставалась в берлинской эмигрантской «коммуне». Перебивались мы кое-как, в значительной степени благодаря помощи товарищей и кредиту у Грессо.
Из женевской эмиграции в самом тяжелом положении была приехавшая к нам из Одессы жена Волховского, сидевшего в то время в тюрьме. Она была тяжело больна, и за ней требовался непрерывный и внимательный уход. Эту работу приняла на себя моя жена, которой около этого времени пришлось оставить мастерскую, вследствие более чем подозрительного поведения хозяйки и работниц. Кравчинский, который был дружен с Волховскими, передал мне, что Волховская говорила ему о моей жене: «Только мысль о Надежде Каминер примиряет меня с людьми».
Мне припоминается один комичный случай, происшедший с Кравчинским. Он обыкновенно ходил на базар за провизией для Волховской. Но, выполняя это ответственное дело, он бывал занят своими мыслями. И вот, однажды, Сергей вернулся с базара с пустой корзиной: оказалось, что по дороге он съел виноград и чуть не всю провизию.
Свободное копирование
