Вскоре после меня в Женеву приехал Кравчинский, которого я знал уже по рассказам Клеменца. Кравчинский сразу завоевал мои симпатии. Это был человек не только весьма талантливый, но и активный, сильный и смелый – «не ведающий страха», по характеристике Клеменца, – одна из наиболее ярких фигур среди русских революционеров. Он оказался одним из самых блестящих представителей всего русского революционного движения 70-х годов.
Кравчинский привез с собой рукописи двух написанных им пропагандистских брошюр для народа – «Мудрица Наумовна» и «Слово на Великий Пяток» – написанных в форме народных сказок. Он читал их в нашем товарищеском кругу, и мы были от них в восторге.
Кравчинский был убежденным бакунистом. Он ездил в Локарно к Бакунину для личной беседы с ним. Помню еще, что он написал Лаврову большое письмо, в котором критиковал взгляды лавризма.
Кружок русской эмиграции в Женеве постепенно расширялся. К весне 1875 г. приехали сюда: мой старый знакомый по Могилеву и Киеву Судзиловский, Ткачев, уже пользовавшийся известностью, как публицист и теоретик революционной борьбы, и некоторые другие.
Еще раньше приехала ко мне из Берлина моя невеста. Надежда Каминер. В Женеве мы и поженились. А вскоре после нее приехала и сестра ее Августина. Надежда поступила ученицей в швейную мастерскую (она уже и в Берлине училась ремеслу портнихи), а Августина – в прачечное заведение.
Свободное копирование
