В то время, когда я искал мифического разбойника, она уже была в Паперне, а потому, по возвращении в Киев, я сейчас же уехал в эту деревню, куда очень скоро приехал и старший Левенталь. Но не прошло, кажется, и двух или трех недель, – максимум, месяца, как все наши проекты и надежды разлетелись в пух и прах. В мое и Левенталя отсутствие, в Паперню неожиданно прибыл из Киева товарищ с плохими вестями: его прислали сообщить мне, что в Киеве начались полицейские репрессии, – Лурье арестован; у него забрали и мои письма, рукописи, дневник и т. д., ищут и меня. Нужно было скрываться. Вместе со старшим Левенталем, который оказался здесь, мы попытались укрыться в одной, затерянной среди леса, избушке, недалеко от Паперни. Но жандармы и прокурор прибыли в деревню, наше убежище казалось ненадежным. Мы решили уехать подальше.
Но аресты уже шли по всей России. Всюду были разосланы приказы ловить подозрительных лиц. Два раза мы были задержаны, и лишь счастливая случайность оба раза дала нам возможность бежать. Товарищи в городах, куда мы приезжали, либо уже сидели по тюрьмам, либо скрывались неизвестно где. Все явочные квартиры были провалены. Негде было приютиться, хоть на короткое время.
Уходя от полиции, мы объехали ряд городов, – побывали в Рославле, Могилеве на Днепре, Ковне. Повсюду та же картина, полный полицейский разгром. Мы решили тогда уехать на время за границу и там переждать, пока не явится возможность нелегально вернуться в Россию.
Поскольку у меня были колебания перед необходимостью покинуть пределы России, решающую роль сыграла для меня мысль о том, что я, наконец, увижу рабочих, к которым были обращены пламенные речи Лассаля, рабочих, которых он призывал строить «церковь будущего».
В сентябре 1874 г., при помощи очень хорошей, интеллигентной еврейской семьи в Ковне, мне и Левенталю удалось, без всяких документов, перейти германскую границу около Вержболово.
Свободное копирование
