ОП — это оздоровительный пункт. Лагерное начальство изобрело его, чтобы, поддержав «лошадиные силы» заключенных, не снижать высокий процент выработки.
Молодых истощенных людей свозили в ОП на подкормку, чтобы отсюда послать на особо тяжелые работы. В основном заключенных, имевших бытовые статьи.
Александра Петровна привела меня в один из бараков:
— Ну, вот. У вас, Тамара, будет сорок гавриков. Придумайте, как организовать им жизнь. Уверена — справитесь.
— Одна?
— Разумеется!
От беспомощности хотелось тут же сесть на пол в пустом, вмещавшем сорок топчанов бараке и хоть однажды выплакаться до конца. «Ну, не смогу же я! Не справлюсь! Одна — и сорок неизвестных зеков. Кем я должна стать? Медсестрой? Воспитателем?»
Через пару часов барак ОП заполнило сорок молодых мужчин и мальчишек. Каптер облачил их в застиранное нижнее белье и выдал на всех десять больничных халатов. Я вглядывалась в лица чужих людей. Казалось, легче умереть, чем как-то суметь с ними обойтись. Не своим голосом стала давать им задания:
— Вы принесите дрова. Вы растопите печь, чтобы стало тепло. Вы получите на складе миски и кружки. Навяжите из еловых ветвей веников. Что еще?
Я бегала по баракам, раздобывала какие-то книжонки, пыталась вспомнить стихи. Обращалась к тем опэшникам, кто постарше:
— Может, вы вспомните какой-нибудь фильм? Ах да, давайте выберем старосту.
Шанс выжить, радость передышки на какое-то время опьянили прибывших. При каждом удобном случае они заваливались на топчан и запойно спали.
Никакой опэшный паек, конечно, не мог насытить молодых изголодавшихся людей. Они постоянно хотели спать, говорили только о хлебе.
Свободное копирование
