Возвращаясь же к нашему выбору специальности, скажу, что оба мы выбрали средние века. Привлекал, конечно, и блестящий состав кафедры. Так мы с Осей до окончания университета остались вместе.
Он был самым талантливым из нас, хотя у него имелось слабое место: ему плохо давались иностранные языки, и Н.И. Новосадский всегда оставался им недоволен. Но уже первые его работы в семинарах поражали глубиной и оригинальностью, а о дипломной работе на защите говорили, что она выше обычной кандидатской диссертации. Его, несомненно, ждало будущее большого ученого.
Зимой 1940 года он женился на Алене Бажановой. Замечательная была свадьба в узенькой ее комнате в коммуналке на Никитском бульваре, где они уже жили вдвоем (как я понимаю, родители Оси без восторга встретили невестку с репрессированными родителями, и о совместной жизни с ними в их большой квартире на Смоленском бульваре не могло быть и речи). Левы не было на свадьбе: он уже служил на Северном флоте, и мы тревожились за него (шла Финская война), но он, получив мое письмо о предстоящем событии, прислал какую-то смешную телеграмму, и это было радостно.
Когда все уже хорошенько выпили, решили гадать на Библии. Наш приятель Сэм Бродский, исполнявший роль гадалки, залез почему-то на шкаф и, задрапировавшись простыней, вещал оттуда загробным голосом тексты, страницу, столбец и строку которых называл каждый из нас. Чаще всего получалось что-то подходящее к субъекту гадания и смешное. Но впоследствии мы с Аленой долго вспоминали, что предсказания для Оси и для Левы, на которого мы тоже заочно гадали, выпали мрачные - вроде разрушения Содома и Гоморры. И оба они вскоре погибли.
Осенью 1940 года Ося и я поступили в аспирантуру. Мы мало встречались вечерами в эту последнюю предвоенную зиму. Алена ждала ребенка и плохо переносила беременность. И Ося и я работали: нужны были деньги. Еще годом раньше мне удалось уговорить маму уйти с работы и взять на себя уход за моим двухлетним сыном, чтобы дать мне возможность нормально окончить университет и поступить в аспирантуру. Но потерянную мамину зарплату необходимо было компенсировать, и я сразу же начала работать (в качестве референта у Л.И. Аксель-род, о чем немного далее). А осенью 1940 года мне и Осе с помощью Е.А. Косминского удалось поступить на интересную, не требующую фиксированного времени на службе и хорошо оплачиваемую работу в сектор Маркса в ИМЭЛе, в группу И.Ф. Гиндина, готовившую к печати «Хронологические выписки» Маркса.
В марте 1941 года у Алены и Оси родился сын Лева. А потом началась война. В первые же дни Ося, в его неизменных очках со стеклами в 8 диоптрий, его брат Руня (Рувим), уже студент, наши друзья Гриша Гитин и Сэм Бродский вступили в ополчение. В то ополчение молодых интеллигентов, надежды нации, не умеющих держать в руках оружие, часто вообще непригодных к военной службе, которое должно было стать заслоном стремительно наступавшим на Москву фашистам - и все полегло на дальних ее рубежах. Мы так и не узнали, как и где они сложили головы.
Свободное копирование
