В марте был побег. ещё накануне я встретился с Евтушенко, тем самым партизаном, которого били в киевской тюрьме. «Убегу!» — сказал он мне. Сказал при большой группе людей, и поэтому я не поверил в серьезность его разговоров, даже ответил: «Брось болтать-то!»
И вот дня через три среди бела дня раздались два выстрела где-то там, на водохранилище, куда мы возили лес. Узнаем: побег!
Как выяснилось, Евтушенко подговорил ещё одного дружка — работника столовой (у которого срок-то был всего пять лет). И вот днем, мимо конвойного пропускного пункта, они по обычной дороге по льду направились на другой берег водохранилища, в поселок Кучек. Гипноз ли или такая невозмутимость беглецов произвели свое действие, но произошло невероятное: Евтушенко с напарником ушли. Около часа их фигурки маячили на глади льда! Им встретились даже два охранника, возвращавшиеся из Кизела,— никто и не подумал их остановить.
И вот тревога! Всех вывели из леса, всех пересчитали — нет двоих.
Зазвенели телефоны, полетели оповещения. А в это время в одном из поездов, уходящих из Кизела, Евтушенко с напарником удалялись восвояси. Есть все-таки случайности в судьбах, да ещё какие! Порой они даруют и жизнь и смерть. В поезде пропавших задержал то ли милиционер, то ли надзиратель, который, как он потом объяснил, определил беглецов «по запаху». Запах заключенного, по-видимому, настолько специфичен, что надзиратель безошибочно их обнаружил.
Милиция передала пойманных лагерному начальству. Их возвращали в зону пешком, той же ледовой дорогой, на другой день. Когда они подходили по льду к нашему берегу, Вьюн (командир конвойного взвода) застрелил обоих. Трупы выставили напоказ перед зоной. Утром нас выводили на работу в лес, и каждый имел право посмотреть на убитых за «попытку к бегству». Но ведь когда пойманных Евтушенко и его дружка возвращали в лагерь по льду, никакой попытки к бегству не было, конечно...
Вьюна судили. Он получил, кажется, семь лет. Был осужден и начальник лагеря Малявкин — на пять лет. («Мой» Малявкин, который, хочу тут заметить, был добр ко мне и за хорошую работу честно подкармливал меня и мою бригаду.)
Так закончилась жизнь Евтушенко, в общем-то отчаянного, смелого человека. Голод заставил его украсть на железной дороге сумку овса. Суд дал аж 25 лет. И вот побег. И смерть.
За зиму дергачское кладбище, основанное рядом, за зоной лагеря, пополнилось не одной сотней умерших и убитых людей.
Свободное копирование
