Экзамен за 10-й класс я сдал успешно — все на «отлично». Если бы в ту пору выдавались медали, я получил бы серебряную (были «огрехи» в 7—9-м классах по предметам, входящим в общий аттестат), а Ванька — золотую.
И вот — выпускной вечер.
Куда теперь? Конечно же в университет! Конечно же на физико-математический! Конечно же мы закончим его и будем работать в области космических исследований!
Я удивляюсь и теперь, откуда родилось такое стремление к познанию? И почему именно космос? В те годы о космосе не шло и речи и, пожалуй, мало кто представлял себе, что это такое. Но мы с Ванькой прочитали о космосе все, что могло попасть в руки в наших скудных библиотеках. И даже сами после романов Жюля Верна начинали изобретать способы полета на Луну. Мы часами в бинокль рассматривали Луну. Мы знали карту неба, изучали в школе астрономию. Мы готовились служить космосу, и для этого у нас были все данные — хорошие знания, крепкие головы, молодость и задор.
На наши заявления в Казанский университет пришел ответ: «Зачислены без экзаменов на физико-математический факультет». Мы же — отличники учебы! Ура! Этот документ давал право по законам военного времени приобрести билет на поезд, и мы получили такое разрешение. Радехоньки!
Наш друг Ленька Долинин уехал почти сразу после школы готовиться, а затем сдавать экзамены в авиационный институт (тоже в Казань). Время подходило к тому, чтобы и нам ехать. Надо получать паспорта.
Мы выехали в Турьинск (ныне Краснотурьинск), где был паспортный стол, и там, «на отшибе», вдали от дома, впервые столкнулись с бюрократией. Не помню уж, но к чему-то придрались или кого-то не было из сотрудников, только за один день нам паспорта не выписали. Пришлось ночевать у речки Турьи. Совершенно голодными (мы брали хлеба всего на один день). Плохо ли, хорошо ли, прошли и вторые сутки. Паспорта мы получили лишь к вечеру следующего дня и возвращались поездом домой. А в вагоне — на тебе — Ленька Долинин... Крепко обнялись, и Ленька поведал о житье на чужбине — в Казани. Жутко слушать. Страшный голод. Ленька не советует ехать учиться: ведь все равно вот-вот идти в армию. Так лучше из дома уходить, чем из чужого города, где нет ни одной родной души.
И учиться мы не поехали. Оба поступили работать в СНОП (Союзникельоловопроект). Это эвакуированная из Ленинграда организация. Оба мы — гидрогеологические наблюдатели. Но вскоре я был переведен в СУКГРЭС (Североуральская комплексная геологоразведочная экспедиция), тоже наблюдателем.
Я ходил в шахту № 1, замерял уровни воды в водосборниках, водосбросах, в скважинах, в реках, зарисовывал карстовые воронки. Я немного умел рисовать, и начальнику экспедиции Леониду Николаевичу Смирнову — будущему лауреату Сталинской премии — даже нравилось, как я рисовал.
Хлебную карточку я получаю аж на четыре полосы клеток. Шахтерскую. В день кило двести хлеба! Это что-то значило. Дед меня страшно уважал — только шахтеры получают такой паек...
Свободное копирование
