Памяти мамы - 11

На снимке: Архангельск, лето 1933 или 1934 года, на берегу Сев. Двины. 
Сидит слева третья - тётя Ира (Ирина Леонидовна Истомина), 
стоит в центре - мама. 
Насколько помню по словам мамы, сидит первый справа - С. Кристи

Дедушка работал в Севводстрое, бабушка - швеёй в какой-то артели. Зарабатывали они, видимо, совсем немного, потому что пришлось искать работу и маме. Ей даже переправили год рождения на 1916, чтобы она могла пойти работать.

   Помог все тот же Бояр. Чрезвычайно энергичный человек, он в Архангельске стал работать директором столовой и взял маму к себе официанткой.   Вообще, мама очень тепло вспоминала Бояра. Он помогал многим. Например, нуждающиеся ссыльные получали в его столовой бесплатно суп из солёных зелёных помидор. Не деликатес, конечно, но когда голодаешь, будешь рад и этому. К сожалению, дальнейшая судьба Бояра неизвестна.   Как-то в столовую зашла группа лётчиков полярной авиации. Весёлые молодые ребята, в те годы отношение к полярникам было почти такое же, как в наши дни к космонавтам. С мамой они шутили, смеялись, а потом сказали:   - Что ты, такая молодая, красивая, тут с тарелками бегаешь. Полетели с нами на Диксон, будешь там королевой.   И стали расписывать ей прелести жизни на Диксоне. И, хотя в СССР пропаганда насаждала резко отрицательное отношение к монаршим особам, перспектива стать королевой хотя бы на Диксоне, прельстила маму, и она благосклонно отнеслась к этой идее. Но резко против выступил дедушка. То ли он действительно отрицательно относился к монархии, как таковой, как он утверждал в своё время на допросах в ГПУ, то ли ему не внушили доверия сами лётчики, но на Диксон самолёт, в конце концов, полетел без мамы.   Ближе к зиме семье удалось перебраться в более тёплую комнату в добротном доме.   Работала мама на другом берегу Двины, мост был далеко, и ей приходилось каждый раз делать большой крюк по пути на работу. Когда Двина замёрзла, она, как и большинство архангелогородцев, стала ходить напрямик через реку по льду. Зимой в Архангельске нет полярной ночи, но светает днём всего на два-три часа, остальное время темно.   Как-то, получив зарплату, мама спешила домой. В темноте она не заметила, что по Двине незадолго перед этим прошёл ледокол, пошла обычной дорогой, и провалилась в полынью. Как ей казалось, она молча пыталась вскарабкаться на льдины, но они выворачивались из-под неё. Потом она потеряла сознание. Очнулась она в какой-то тёплой комнате в постели. Около неё были незнакомые люди. Мама спросила:   - Как я сюда попала?   - Мы тебя вытащили из реки.   - А как вы узнали, что я тону?   - Милая, да ты так кричала, что чуть ли не весь Архангельск сбежался.   Последствия этого зимнего купания дали о себе знать. У мамы началось сильнейшее воспаление почек. Никакие лекарства не помогали, ей становилось все хуже и хуже, и лечащие врачи уже намекали, что медицина не всесильна. Кто-то, кажется, опять же Бояр, посоветовал обратиться к гомеопату. Пришёл старичок, посмотрел, постучал согнутыми пальцами по спине и выписал маме какие-то мудрёные лекарства в мелких драже, которые она должна была принимать десятками по строго определённой схеме. Тем не менее, скоро мама пошла на поправку и все последующие почти восемьдесят лет жизни с почками у неё никаких проблем больше не было. С тех пор она свято поверила гомеопатам и каждому, кто тяжело заболевал, советовала обращаться именно к ним.   Как-то, из очередного письма от тёти Вари, они узнали, что в Ленинграде она вышла замуж за Игоря Николаевича Филимонова. Это был друг Юрия Дмитриевича Ковалевского, тоже бывший кадет. Они вместе с дядей Юрой работали на ленинградской кинофабрике.   Писала им и тётя Ира. С Шевченко она разошлась, но снова была замужем и у неё была уже другая фамилия.   Плохо чувствовал себя дедушка. Порой казалось, он потерял интерес к жизни. 27 ноября 1933 года в больнице дедушка умер. Мама пошла в морг, принесла вещи для дедушки. В морге она застала персонал за коллективным обедом. Ей сказали:   - Подождите, мы закончим и проводим вас к вашему отцу.   Мама не стала ждать и прошла в большую холодную комнату, где на столах, покрытые простынями, лежали тела умерших. Было их довольно много, и мама подумала:   - Как же я найду папу?   И вдруг ей показалось, что на одном из столов простыня шевельнулась. Она подошла, сдвинула простыню. Под ней лежал дедушка. Через некоторое время подошли санитары.   - Как вы нашли его? - удивились они.   И бабушка, и мама тяжело переживали потерю дедушки.     Вскоре мама познакомилась с Геннадием Бухоновым. Он был сыном бывшего воронежского то ли губернатора, то ли предводителя дворянства. В Воронеже Геннадий остался жить и после революции, кончил школу, поступил в институт. Но вскоре его арестовали и выслали в Архангельск. Это была первая мамина любовь. У мамы были голубые глаза, и Геннадий называл её Незабудкой.   Хотя, может быть, это была не любовь, а юношеское увлечение. Любили мама, как я понимаю, всю жизнь одного человека - нашего отца.