Одним из ярких детских воспоминаний осталось посещение с бабой Лидой сеанса мага Вольфа Мессинга. Приблизительно в 1955г он приезжал в Верховцево и выступал в клубе. Мессинг читал чужие мысли, отгадывал записанные на клочке бумаги цифры, слова, целые предложения. Причем речь о подставных лицах идти не могла. На сцену вызывались простые верховчане, выбранные им произвольно. Некоторые были нам знакомы. Мессинг ходил по сцене, иногда указывая рукой, приглашал кого-нибудь из зала. Фурор, произведенный им, никем впоследствии не был перекрыт. Внешности Вольф был харизматичной. Густые черные с проседью волнистые волосы. Четкий профиль и внимательный испытующий завораживающий взгляд черных глаз. Впоследствии, уже будучи взрослой, вспоминая те незабываемые сеансы и славу Мессинга, я узнала каким же образом такой великий маг оказался на гастролях в нашем маленьком городке. До тех пор я даже сомневалась, что это тот самый Мессинг. А дело обстояло так. Жил Вольф в Германии. Мечтал стать равином в синагоге. После прихода к власти Адольфа Гитлера, был арестован. Загипнотизировав целую ораву гестаповцев, с их же помощью, под воздействием его команд, покинул тюрьму и сбежал в СССР. В начале войны Сталин вызвал его в Кремль и спросил, когда война с Германией закончится. Мессинг назвал май 1945г., чем навлек на себя недоверие и недовольство вождя. Во время войны два года преподавал в разведшколе в Новосибирске. Затем ездил на линию фронта, выступал со своими опытами перед бойцами. В госпиталях выступал перед раненными. Заслужил большую славу и почитание. Имя его гремело по всему Союзу. И на фронте, и в тылу о нем рассказывали совершенно фантастические истории. Мессинг предсказывал будущее, угадывал мысли, загаданные числа, выполнял чьи-то мысленные указания. Он никогда не сообщал плохие вести, не предсказывал фатальные исходы. Он ставил перед собой задачу вселить в людей уверенность в свои собственные возможности и уметь удивляться вещам "запредельным", необъяснимым, но реальным. В 1942 году на заработанные деньги купил самолет и подарил его Армии. На борту было написано большими буквами "Красной Армии от Вольфа Мессинга". Летал на нем Константин Ковалев. Летчик ни разу не был ранен и всегда возвращался на аэродром невредимым. Сбил 31 вражеский самолет. После окончания войны Мессинг много гастролировал в крупных городах, собирая большие залы почитателей. В поездках мага сопровождал Михалков Михаил, родной брат Сергея Михалкова, в качестве сторожа, приставленного КГБ. Опыты Мессинга наука объяснить не могла. Управлявший в то время страной Никита Хрущев, ярый атеист, не мог смириться с нарастающей популярностью "фокусника" и абсолютной феноменальностью его таланта. Хрущев и запретил выступления Мессинга перед большими аудиториями в крупных городах. Ему было разрешено гастролировать исключительно в провинции, на сценах небольших клубов, в селах и деревнях. Таким образом, стал возможен приезд мага в Верховцево, а его слава дошла до самых богом забытых уголков огромной страны. Что ещё больше популяризировало талант и его необъяснимые способности. Мессинг до минуты предсказал смерть больной раком груди жены - 2 августа 1957г., Аиды Рапопорт, с которой прожил 15 лет. После ее кончины прекратил публичные выступления. В 1978 году обратился к правительству СССР с просьбой создать лабораторию для изучения его феномена. На им же заработанные деньги. Мессинг всю жизнь страдал от обилия чужих мыслей, к концу жизни обзавелся многочисленными фобиями. Страхами. После смерти, мозг Мессинга хранится в банке с формалином в институте Мозга. Кстати, невзирая на его невероятные способности, огромную народную славу, многочисленные обращения к нему вождей, и Сталина, и Хрущева, и Берии (который мечтал Мессинга уничтожить), в Советском энциклопедическом словаре не написано о нем ни строчки.
Музыкальное образование (1961 год). Вовчик, как и я, был определен в музыкальную школу. Мама и бабушка купили пианино "Украина", уж не знаю чьи лавры не давали им покоя. Может молодого пианиста Вана Клиберна, в которого влюбился весь Советский Союз? Клайберн Харви Лаван -полное имя американского пианиста. В 1958 году, на 1-м Международном конкурсе им. Чайковского в Москве он получил первую премию. Вану, так ласково, - уменьшительно называл пианиста весь Союз, было всего 24 года. Он был высокий, худощавый, симпатичный, застенчивый. С кудрявой буйной рыжеватой шевелюрой. Играл 1-й концерт Чайковского для фортепиано с оркестром. Я очень хорошо помню этот его триумф. В Америке он был еще неизвестен. И вся карьера Клиберна началась именно в Москве. С тех пор он стал знаменит. А я впервые "услышала" этот концерт, скорее финал. И это была первая классическая музыка, которая меня так взволновала. Бабушка и мама хотели дать нам достойное образование. А без музицирования тогда оно считалось не полноценным. В те годы очень многие дети обучались музыке. Кто "из-под палки", а кто по собственной инициативе. Ни я, ни Вова особого рвения в плане музыкального обучения не высказывали. Но, что бы не огорчать родительниц, мы готовы были заниматься музыкой. Пианино Черниговской музыкально-мебельной (?!) фабрики стоило 389 руб. Куплено было в ноябре 1961 года. Уже после Хрущевской денежной реформы. Достаточно дорогое удовольствие для нашего семейного бюджета. Мы получали пенсию за отца - 87руб с копейками, бабушкина зарплата была приблизительно около 200 руб. Мама, работала в больнице в рентгеновском кабинете лаборантом. Её оклад был в районе 70 руб. Инструмент, понятно, посредственный. Нажимать на клавиши приходилось с некоторым усилием. Но в условиях Верховцево, хоть что-то. Справедливости ради, и мы не музыкальные гении. Вначале учительница музыки ходила к нам домой. Такая маленькая, сухонькая, седая старушка с тонкими синеватыми пальчиками. В процессе урока она дремала рядом на стуле. Потом с нами занималась ее дочь Юля. Такая же худенькая, гладко зачесанная неброская. А спустя некоторое время в Верховцево открыли музыкальную школу, где преподавали мать и дочь Вороновы. Мы были оформлены на фортепианное отделение. И уже мы бегали на уроки к своим учителям. Самым ненавистным предметом было сольфеджио. А нервы мотали академконцерты. Это собственно экзамен. Там ученик должен был сыграть какое-то произведение публично перед учительским коллективом, всеми учениками и родителями. Мы не отличались не только рвением, но и особыми музыкальными способностями. Я понимаю, что слух, музыкальный, у нас был на уровне среднестатистического. Голос, певческий, у меня в частности, отсутствовал. По этой причине меня категорически не брали в школьный хор. А туда, как раз, я стремилась. В отличие от других девочек, всячески избегающих участия в подобных спевках. В общеобразовательной школе был обязательный хор. Каждый год я осуществляла очередную попытку туда попасть. Причем по собственной инициативе, так как одной из солисток там была моя школьная подруга Таня. Собственно это и было главным мотивом моей настырности. Руководил хором наш учитель пения. Играл он на баяне. Пели там всякие пионерские песни - "взвейтесь кострами синие ночи,/мы пионеры - дети рабочих/". Меня он не принимал несколько раз. Игрой на пианино мы с Вовой занимались без фанатизма, "через пень колоду". Иногда, правда, на меня находило рвение и я с удвоенной энергией начинала музицировать. Вставала зимой рано утром, часов в 6, и до школы играла гаммы и этюды по полчаса. Это ж какой надо было обладать силой воли и дисциплиной! Хватало меня не на долго, максимум недели на две. Потом я давала слабину и занималась днем и то не каждый день. Но такие классические вещи, как "Полонез Огинского", вальс из оперы "Маскарад", "Танец с саблями" Хачатуряна из балета "Гаяне" я играла довольно бегло. К, сожалению, тогда кроме нот песен Исаака Дунаевского ( отца Максима Дунаевского) из фильмов "Волга-Волга" и "Весна" ничего другого не было. Я, помню, как хотелось разучить что-нибудь по-модней и по-темпераментней. Подобрать на слух эти мелодии у меня не хватало музыкальных способностей. Я закончила с горем пополам музыкальную школу, кажется, пять или шесть классов. А Вовчик, бросил после третьего. Потом выяснилось, как он долгое время ходил на уроки музыки. Он брал с собой папку с нотами. У нас была такая красивая темно коричневая плотная папка с вытесненным на ней профилем Петра Ильича Чайковского. На двух шелковых толстых витых шнурах. Вовка выходил из дому, озираясь, не провожают ли юного музыканта умиленными взглядами домочадцы, и заходил в наш сарай. Шеренга сараев, где хранился в загородке уголь и сложенные сбоку дрова, располагалась во дворе слева вдоль забора перед домом. Вовка размахивался и запускал папку с нотами на гору угля. Потом, также осторожно озираясь по сторонам, убегал играть в футбол. Спустя определенный промежуток времени юное музыкальное дарование возвращалось домой с чувством голода и исполненного долга. "Застукала" его баба Лида и тогда обнаружился этот обман. В этом же сарае, Вовчик, тайно выхаживал подраненную ворону, которой его дворовый приятель пытался скрутить голову.
Велосипед как способ передвижения. Общественного транспорта, как-то автобусы и др., в Верховцево не было. На любые расстояния по делам, на работу, в школу ходили пешком. Благо, все близко. Летом все Верховцево ездило на велосипедах. И стар и мал. Взрослые ездили на работу, в магазин, на базар. И удобно, и быстро, и можно возить разный груз, пристроив его сзади седла на специальную подставку над задним колесом. У нас был сначала трехколесный велосипед, потом детский двухколесный. Потом подростковый "Орленок", потом уже взрослый. Я любила всякие экстремальные ситуации - например, мчаться на велосипеде с горы в балке или кататься на каруселях. Однажды летом мы без спросу под предводительством Славки Токарева уехали на рабочем поезде в Днепродзержинск в парк, кататься на каруселях. В Верховцево такого удовольствия не было. Я любила кататься на качелях-лодках. Не сидя, а стоя. И раскачаться так, чтоб на верхней точке быть даже не параллельно земле, а еще выше и чтоб ноги отрывались от сидения, когда лодка неслась вниз, а душа "улетала" в небо. В тот раз мы очень хорошо накатались, наелись мороженного до отвала и никто бы ничего не узнал о нашем нелегальном путешествии, если бы Славка, на минуточку, уже в самом конце, не сломал себе руку. Лет нам было по 9-10. Ох, и получили мы тогда! Но, я о другом. Училась я уже в 4-5 классе. Была у меня во дворе подружка - Верка Губа. Дочь директора школы. Ивана Ивановича Губы. Была она на два года меня старше. Как-то уговорила я её поехать со мной в балку, возле ставка, покататься там с горы. Балка глубокая, поросшая травой, с кочками и ямами. То тут, то там росли одинокие молодые деревца. Это не европейский велотрек. Причем, я настаивала на том, чтоб она села ко мне на велосипед на переднюю раму. Надо сказать, Верка очень долго сопротивлялась. Ну, ни в какую. А чего я к ней привязалась не знаю. Короче, усадила я Верку на раму впереди себя, разогналась сверху и на самом крутом участке на полной скорости понеслась вниз. Проделывала я это много раз, при этом дух захватывало. Наверное, я хотела, чтоб она тоже испытала те же эмоции. Но в этот раз вышло иначе. То ли Верка с перепугу крутанула руль, то ли когда одна летишь с горы, чувствуешь что ты с "великом" одно целое, а опыта езды с горы, когда кто-то сидит впереди у меня не было. Где-то на середине пути велосипед встал "на дыбы", сбросил нас и мы полетели через руль вверх тормашками, совершая сложные кульбиты. Велосипед отбросило в одну сторону, Верку в другую, ну а меня - в третью. Верка встала, отряхнулась, к счастью, без единой царапины. А то бы не сносить мне головы. На переднем колесе велосипеда образовалась впечатляющая "восьмерка". А у меня был содран с "мясом" весь левый бок, начиная со щеки и заканчивая щиколоткой. Я уж не знаю как мы доковыляли до больницы, потому что направилась я прямиком к бабушке в кабинет. Помню, что меня обмазали зеленкой буквально с ног до головы. И я, хромая и причитая, отправилась домой. Я только теперь понимаю, как легко отделалась. А у Вовчика экстремальная ситуация с велосипедом однажды закончилась хуже. Так как "велик" был все время в ходу, то бывали случаи, что резиновые ручки на руле или приходили в негодность, или их теряли, или попросту снимали. Вот и Вовка ездил уже с рулем, на котором просто не было этих резиновых наконечников. Ездили пацаны быстро, виртуозно, ну прямо как циркачи. И "с ногами", и "без ног" - это когда, разогнавшись, ноги пристраивали на раму и руль. И "без рук", когда убирали руки с руля назад, при этом надо было ехать ровно. Короче, что только не придумывали, как только не красовались. Ездили на больших скоростях, обгоняя друг друга. Во дворах и по проезжей части дороги. И в одну из таких головокружительных поездок со множеством сложнейших трюков, Вовчик, падая с "велика" проткнул себе навылет щеку металлическим рулем. Очень долго был виден еле заметный шрам. Вот такое боевое было детство.
Трудовое воспитание. Во дворе школы был большой парник. Парник длинный прямоугольный, приземистый, слегка заглублен в землю. Его крыша и верхняя часть стен были застеклены. Деревянные рамы состояли из небольших квадратных стеклянных окошечек. Внутри на уровне земли были сформированы две грядки вдоль стен по всей длине парника и третья посредине. Вдоль грядок вырыты неглубокие узкие дорожки. Края грядок отсекались деревянными заграждениями. Зимой или ранней весной, когда еще лежал снег, в парнике сеяли семена помидоров, огурцов, капусты, перца, синеньких. На уроках труда тщательно вырывали сорняки, прореживали рассаду, взошедшую пучком и обильно поливали всходы из металлических леек. Воздух в парнике нагревался весенним теплым солнцем. И даже когда на улице еще было холодно, там всегда было тепло и влажно - парко. Пахло сырой землей и молодой зеленью, глаза слепило солнце. Потом рассаду высаживали в грунт на грядки. За каждым классом были закреплены свои участки - геометрически правильные прямоугольники с узкими дорожками. Грядки сначала вскапывали, разбивая комья черной влажной земли с кольцами розовых извивающихся дождевых червей, разглаживали и выравнивали граблями до идеально ровной и гладкой поверхности. Потом четкими рядами высаживали рассаду. Каждый вид на свою грядку. Аккуратно, чтоб не повредить ростки, тщательно пололи. Поливать приходили вечером после уроков. По какому-то определенному графику, но чаще вечерами сбегались на школьный двор все, кто не был занят дома. Те, кто жил далеко, приезжали вечерами на "великах". Одни носили воду ведрами, другие поливали. Кто - то гонял в футбол на площадке или мотался по школьному двору на велосипеде. Так продолжалось все лето и во время школьных каникул. Бегали в школу не по принуждению, а сами ноги несли. Так, видимо, прививали нам трудовое воспитание. Ученики старших классов летом занимались разведением тутового шелкопряда. В одном из классов выносили парты, устанавливали несколько рядов многоярусных деревянных стеллажей. На них раскладывали гусениц шелкопрядов и покрывали их листьями шелковицы. Каждый день мальчишки-старшеклассники ездили на велосипедах в посадку возле ставка и рвали листья шелковицы - тутового дерева. Привозили листья мешками, раскладывали на стеллажах. Гусеницы поедая листья, плели шелковые нити и завивали шелковичные коконы - куколки. Вся эта масса зелени и белоснежных блестящих продолговатых коконов постоянно шевелилась и шелестела. Съедались листья прожорливыми личинками молниеносно и в огромных нереальных количествах. Так прялась натуральная шелковая нить. Спустя какое-то время созревшие шелковичные коконы сдавали на дальнейшую обработку и школа получала деньги на свои нужды - ремонт классов, покупку лабораторных принадлежностей, наглядную агитацию. С 4-го класса в школе были введены для девочек уроки домоводства. На них учили шить байковые ночные рубашки - балахоны и ситцевые трусы, вязать на спицах шерстяные носки и варежки. Штопать дырки на пятках чулок, одев его на специальный деревянный гриб для штопки, вышивать крестиком нитками мулине рушники и гладью салфетки. Печь коржики на соде и пирожки из дрожжевого теста, готовить винегрет и борщ. Еще нас возили в колхозы на уборку картошки, кукурузы, бураков. Возили в кузовах открытых грузовых машин. Там я обязательно простуживалась и на следующее утро на губах высыпала "лихорадка". В таких поездках я научилась петь украинские песни "За туманом нічого не видно, за туманом..." или "Розпрягайте хлопці коней..." А производственное воспитание выражалось в том, что начиная с 9-го класса были введены уроки труда. Наши мальчики обучались работе по дереву. Их научили строгать рубанком, сколачивать табуретки и садовые скамейки. Девчонки из параллельного класса изучали кройку и шитье. Нам повезло меньше. Скорее, совсем не повезло. Девочки нашего класса были прикреплены к паровозному депо и из нас готовили токарей и строгальщиков по металлу. Мы раз в неделю ходили за километр от школы в мастерские паровозного депо. Там рядами стояли огромные токарные станки. Назывались они почему-то револьверными. Крутились закрепленные в тиски металлические заготовки. Резцы издавали пронзительный скрежет. Отлетала раскаленная острая рифленая разноцветная желто-фиолетовая стружка. Чуть поодаль стояли два станка для строгания по металлу. Тут работать было безопасней. Так как отсутствовало пугающее стремительное вращательное движение. На таком станке обрабатывались плоские и фасонные поверхности. Резец закреплялся в суппорте и совершал степенное возвратно - поступательное движение. Меня приставили к строгальному делу. К нам были прикреплены мастера. Они учили нас затачивать резцы, вставлять их в кулачки, запускать станок, направлять режущий инструмент в верном направлении, нарезать резьбу и вытачивать по эскизам из болванок простейшие детали. Дело, абсолютно не женское. Но кого это волнует. Стране нужно производственное воспитание. Значит будут девушки - токари. Воздух в мастерских был пропитан металлической пылью и капельками жирной смазки. Все вокруг скрежетало, ухало и свистело. Для того, чтобы тебя услышал, стоящий рядом, надо было кричать ему в ухо. Над головой по рельсам с помощью электротали перевозили тяжелые узлы и детали. Спустя всего немного времени чувствовал себя липким и грязным. Хотелось скорей выбраться на "белый свет" и срочно умыться. Чуть в стороне, в торце помещения стоял длинный деревянный, оббитый сверху листом нержавейки, стол и лавки по обе стороны. За ним мы сидели, ожидая своей очереди чего - нибудь поточить или построгать. А в обеденный перерыв рабочие там съедали принесенные из дому "тормозки" и забивали "козла". Единственной радостью здесь был автомат с газированной водой, которую можно было пить бесплатно в любых количествах. Я вместе с аттестатом зрелости получила диплом строгальщицы 4-го разряда. Очень женская профессия. Никогда мне в жизни не пригодившаяся. Вот такое коммунистическое трудовое воспитание.
Украина и все украинское. Когда я была маленькая, бабушка брала меня с собой на концерты художественной самодеятельности в больнице. По большим праздникам, как-то 1 мая, 7 ноября, Новый Год в больнице проводились торжественные собрания. Для этой цели на каждом крупном предприятии, школе, больнице существовали или "красные уголки" или "ленинские комнаты". В бабушкиной больнице cоорудили небольшой зал со сценой. В нем рядами стояли стулья, как в кинозале. На сцене обязательный длинный стол с алой скатертью для президиума. В последствии появился и темно бордовый занавес. Над сценой обязательно висел кумачовый транспарант с призывом. Надписи соответствовали дате или призывали выполнить очередную пятилетку раньше срока и с высокими производственными показателями. По-стахановски. Поскольку пишу я эти заметки для наших будущих внуков, а они естественно не знают о стахановском движении, пару слов об этом, чтоб было понятно. Был такой шахтер Стаханов. Работал забойщиком на шахте "Центральная" в Кадиевке Ворошиловградской области на Донбассе. В 1935 году он установил рекорд по добыче угля. И его назначили "зачинателем движения новаторов производства" и главным ударником социалистического труда в СССР. Впоследствии он стал депутатом Верховного Совета СССР и Героем Социалистического Труда. Это были высокие награды и высокий статус. Они значительно выделяли человека. Давали массу привилегий. Как материальных - высокую зарплату, улучшенные условия жизни, возможности поездок за границу, покупки в закрытых магазинах и прочее. Так и общественного признания, всевозможных наград, благодарностей и почитания. После его смерти, в 1978 году, Кадиевку переименовали в Стаханов. А область теперь называется Луганская. Спустя много лет стало известно, что рекорды ставила вся бригада шахтеров, а слава и почет достались Стаханову по распоряжению "сверху", как наиболее подходящей кандидатуре ( в том числе, и по социальному происхождению, и по "незапятнанности" его родственников репрессиями). Впоследствии стахановское движение стало именем нарицательным. Ударникам социалистического соревнования и передовикам производства в больнице, как и повсеместно в стране, вручались грамоты, благодарности. Иногда небольшие подарки. В больнице это мог быть отрез ткани на платье. После торжественной части начинался концерт. В больнице это были выступления художественной самодеятельности. То есть пели песни, читали стихи и играли на баяне талантливые и музыкальные врачи, медсестры, санитарочки и их дети. Публика была благодарная. Встречала "артистов" тепло и долго не отпускала понравившихся со сцены. Я с малых лет выступала с другими девочками в таких концертах. Мы танцевали украинские танцы - казачок, гопак. Аккомпанировал нам на баяне молодой конюх. Одеты мы были в национальный украинский костюм. Мне его пошили мама и бабушка. Это была расшитая крестиком ручной работы белая батистовая блузка с длинным рукавом. Украинским орнаментом были вышиты широкие рукава, собранные на резиночку манжеты, лиф на груди с прорезью вместо застежки. С маленьким воротничком и завязочками вокруг шеи из яркого шнурка с кисточками. Юбка в складку или сборку из яркого ситца или штапеля. Обязательный передник, украшенный по низу несколькими продольными рядами национальной тесьмы. Одним из главных украшений костюма был жилет. Темный однотонный приталенный, у меня он был бархатный, вышитый замысловатым ярким колоритным украинским орнаментом. В разное время у меня было несколько таких костюмов, так как мы быстро вырастали и приходилось менять блузку, юбку, жилет. Жилет вышивала мама машинной вышивкой. Он всегда был акцентом и гордостью моего костюма. Неотъемлемой частью был веночек на голову. Его сплетали из искусственных цветов. Это были разноцветные яркие тканевые накрахмаленные или восковые розочки, листочки. Тут уж у кого на что хватало выдумки, мастерства и вкуса. К веночку сзади крепились яркие атласные ленты - голубые, красные, зеленые, желтые, розовые, салатные. Мама обязательно их аккуратно красиво подрезала четким уголком к центру и тщательно разглаживала. Развевались они, когда я танцевала ниже талии и разлетались легкими яркими струями. В довершение на шею вешалось разноцветное многоярусное монисто. Оно звенело, переливалось. Это были искусственные кораллы, стеклянные бусы всех цветов и разных видов. С малых лет я с удовольствием танцевала украинские танцы сначала на больничных концертах, а потом в школе. Одно время ходила в танцевальный кружок при клубе железнодорожников. Я тайно мечтала, но понимала, что это абсолютно не реально, танцевать в таких коллективах как " Березка", национального танца Украины Вирского или какого-нибудь казачьего хора. Для этого нужно было жить в другом месте, в другом городе, учиться в другой школе...И еще много чего другого...Словом, не судьба. Это была одна из нереализованных фантазий. Когда Вовчик стал ходить, ему тут же надели украинскую вышиванку и сфотографировали. Вышивала рубашечку маленькому внуку баба Лида в редкие выходные дни. Рисунок на его сорочке был красивый насыщенный сочный богатый. Две широкие полоски орнамента вдоль разреза на груди, маленький воротничок стойка и яркий шнурочек с кисточками. Широкий рукавчик был присборен вышитой манжетой. Сохранилась детская фотография Алешиного папы. Там Гарик, похоже, первоклассник, голубоглазый, белобрысый, розовощекий. Очень красивый ребенок тоже в вышитой украинской рубашке. Тогда это было модно, колоритно и носили с удовольствием. Потом как-то незаметно все украинское стало потихоньку вытесняться и на долгие годы почему-то приобрело статус второсортности. Даже в селах с годами молодежь начала говорить по-русски. А в городах украинская речь и вовсе исчезала, как примета "необразованности". Возник "суржик". Смесь украинско-русской разговорной речи с местными диалектами. Помню, после 8-го класса, к нам в школу перевелись выпускники неполной средней школы с украинской формой обучения. Прекрасные девчонки, с которыми я впоследствии очень подружилась. Люба Агеева, Рая Ерошкина, Галя Ивашина, Таня Сокол, Анна Басистая. Мне нравилась их украинская речь, их ухоженные дворики, вишневые садочки. Чистые хатки с пестрыми ручной вязки половичками, вышитыми рушничками и, сохранившимися кое-где иконами, под потолком в углу "залы". Они научили меня праздновать официально запрещенные, но не забытые в простой народной среде, церковные праздники. Со сладкими высокими, облитыми твердой белой помадкой и осыпающимся ярким разноцветным крашеным пшеном, пасхами. С ядовито красными, синими и зелеными "крашанками" - весной. Троицу с пахучей мятой, полынью и чебрецом - летом. Пасха всегда выпадала на воскресенье и это был первый самый жаркий день весны. Как бы ни было накануне сыро, прохладно, дождливо, но на Пасху непременно было солнечно и тепло. Мы ходили в балку 'за путями', там уже пробивалась трава и светились повсюду ярко голубые пролиски. От них пахло молодой влажной зеленью. А как трудно им приходилось первое время, отвечая на уроках, находить русские синонимы украинских терминов. В таком близком общении я научилась бытовой украинской разговорной речи, а они в новой школе освоили русскую. Бабушка в своей автобиографии в графе национальность писала украинка. Вначале. Сохранился "Личный листок учета кадров", заполненный её рукой в 1945 году. В дальнейшем в официальных документах бабушка стала русской. По этому поводу, в одном из интервью первого президента Украины Леонида Кравчука, он вспомнил, как ему на глаза попалась анкета Щербицкого. Владимир Владимирович Щербицкий был много лет первым секретарем ЦК КПУ во времена застоя, при Брежневе. Так вот, в графе национальность слово "украинец" было зачеркнуто и рукой Брежнева сверху вписано "русский". Была такая тенденция. На одной из старых фотографий бабушкин дядя в украинской вышиванке играет на бандуре. Замуж баба Лида вышла в Донбассе за русского Спиридонова и моя мама считала себя русской. Говорили дома только по-русски. Мой отец был донским казаком и мы с Вовой были уже совсем русскими. Хотя Вову взрослым принимали и за татарина, и за цыгана. А все из-за колоритной броской внешности отца, на которого мы похожи. Я в большей степени. Но в наших краях фантазия земляков далеко не простиралась и я везде и всегда сходила за еврейку. Я помню еще совсем девчонкой, лет 11-13, я шла со школы. Навстречу - девчонка моего возраста. Поравнявшись со мной, она зло тихо прошипела: жидовка. Мне стало жарко, я поняла, что меня хотели обидеть. Я никому ничего не рассказала. Но запомнила это на всю жизнь. И с тех пор все обвинения и обиды в адрес многострадального народа воспринимала особенно остро, примеряя их на себя. Потом меня за кого только не принимали. Будучи уже студенткой, в Гаграх вместе с Боечкой нам надо было переночевать одну ночь, пока освободится комната в доме, с хозяйкой которого мы договорились. Уже был поздний вечер. Мы зашли в один двор. Дом был большой двухэтажный, с открытой деревянной верандой по периметру. Богатый по нашим меркам. Отдыхающих там было много. Хозяин грузин. Так вот его жена не хотела пустить нас на одну ночь, так как ей казалось, что я армянка. Они пререкались на грузинском, устроив мне небольшой экзамен на предмет выяснения моей национальности. Но в том случае главное было не оказаться из Еревана. Я только тогда впервые узнала, что между кавказскими национальностями существуют какие-то скрытые противостояния. Ночевать нас пустили, но осадок остался. Вот так по жизни меня нигде не признавали за свою. Русским и в голову не приходило, что я русская. В Ереване, Тбилиси и Баку, где я бывала, незнание языка и обычаев выдавало с головой и там моя "кавказская" внешность мало чего стоила. В Днепре, считали меня еврейкой, тем не менее, и для евреев я не стала своей. Хотя и тогда, и сейчас очень близко воспринимала все перипетии и гонения на детей Соломона. Очень любила еврейскую музыку и их "смех сквозь слезы", и всю "грусть еврейского народа" воспринимала как свою собственную. После замужества надеялась, что наконец-то обрела свою Семью, к которой буду принадлежать не из-за своей внешности и "всеобщего подозрения", а теперь- то уж по праву. Но и тут этот "номер не прошел". А так хотелось к чему-то прислониться. Мне не нравилось это "без роду, без племени". Эта "общность советских людей". Кстати, проживя в Днепре более 35 лет, я глубоко убеждена, что старожилы такого крупного города наверняка, покопавшись в своей родословной найдут смешение множества разных кровей. Тут не обойдется без украинской, русской, еврейской, польской, бессарабской, греческой. Мама рассказывала, что до войны, одноклассники даже никогда не задумывались, кто какой национальности. Такой вопрос просто не мог возникнуть, для этого не было никакой почвы. По предположениям некоторых историков Новороссийск, а в последствии, Екатеринослав, возник и построился на территории небольшого еврейского местечка. Поэтому тут был так высок процент еврейского населения. А самый известный из жителей - Лазарь Глоба был окрещенный, то есть приведенный в православную веру из иудейской путем крещения. По мнению академика Яворницкого Лазарь Глоба был есаулом, отставным запорожским казаком. В Днепре, всегда, особенно в прошлом веке было терпимое отношение к людям других национальностей. Южные районы отличались именно смешением национальностей и терпимостью. Это уже потом, когда начала проводиться скрытая государственная антисемитская политика, когда здесь оказалось много приезжих из северных районов СССР, возникли подозрительность, образовательная ограниченность и примитивное бескультурье. Но это совсем другая история. Мне всегда хотелось находиться в близкой по духу национальной среде, культуре. Оказаться, наконец-то, "своей". Украина разобщена. Эта пресловутая "моя хата с краю" и "не з'§м, так понадкусюю"...(?!) Как - то неуютно...
И правят страной все не те ...
Кстати, к вопросу украинского языка.
Я бесконечно благодарна Анне Григорьевне Шейченко. Своей учительнице украинского языка. Спускала она с нас "три шкуры". Муштровала, почище, чем солдат на плацу. Была она женщина крупная, статная, белотелая и черноволосая. Такая украинская красавица. Чернобривая, кареглазая. С точеным носиком, вишневыми губами. Для нее не существовало авторитетов и неприкасаемых отличников. С каждого спрашивала по полной программе. Могла позволить себе и довольно жесткую иронию. Но зато украинский язык мы учили, знали, "от зубов отскакивало". Я до сих пор на слух могу определить, правильно написано или с ошибкой. Когда Алексей защищал диссертацию, в русскоговорящем Днепропетровске не нашлось Ученого совета, куда он мог представить свою работу. Так как тема информационных технологий и поисковых программ в Интернете была слишком молода и для нашего ученого пространства не исследована. Защита должна была состояться в Киеве "у вченій раді Національно бібліотеки Украни імені В.І. Вернадського Національно Академі Наук Украни". Вот тогда стало страшно. Мне. Я в свое время освободила Алешу в школе от изучения украинского языка. Делалось это просто, да и изучался язык скорее формально, для галочки. Но теперь я очень пожалела об этом решении. И, хоть сама диссертация и ее защита были на русском языке, реферат писался по-украински. И тут уж я смогла ему помочь, исключительно потому, что меня в школе гоняла Анна Григорьевна как "сидорову козу". Благодаря ей я на всю жизнь запомнила присказки из ее уст. Она любила повторять: "Що ти пишаєшся, як кошеня в попелі?" або " Що ти заглядаєш, як сорока в маслак?" Мне очень нравились эти образные и емкие фразы. Еще моя подруга по Гипромезу, которой я бесконечно благодарна за то, что с первых дней в новом коллективе, она помогла мне немного освоиться, не бросила "на призволяще", а как бы амортизировала сложную ситуацию вхождения нового человека в уже сложившийся женский коллектив. Лариса или, как звала ее мама Лара. Коряк-Загубиженко. От нее я взяла в свой лексикон чисто украинские поговорки: "дурному не скучно й самому", "плакать, що дурному з гори котиться", " на дурняк и уксус сладкий", "шо ти стала, як двері посеред хати". Нравятся они мне своим колоритом и сочностью. А где еще можно услышать такую реплику? Стою в очереди для оплаты коммунальных услуг в сберкассе. Подходит очередной клиент, спрашивает, кто крайний и интересуется у окружающих, успеем ли до перерыва. В ответ, стоящий за мной мужчина, говорящий, кстати, по-русски, живо откликается : "Та, аж бігом!". И всем понятно, что, конечно, же успеем, вне всяких сомнений. Во время преддимпломной практики в Славянске я подружилась со студентками Львовского политеха. Потом на многие годы одной из любимых подруг стала Зоряна Ходак. Мы переписывались, я категоричски отказалась, чтобы она свои письма писала по-русски. Мне нравилось читать ее ураинские тексты. Она все звала меня приехать к ним на 'різдвяні свята'. Но так и не получилось. Очень об этом жалею. Уже работая на химкомбинате в Калуше, Зоряна приезжала в командировку на Днепродзержиский 'Азот'. Мы с мамой тепло принимали ее. Потом Зоряна уехала в Америку на ПМЖ. По мужу она стала Деркач. Я писала в ее родное село Брошнев Рожнятовского района, Ивано-Франковской обл., но ответа не было. Так мы потерялись. Жаль.
Свободное копирование
