Через год Рубинштейн попал в опалу, был отстранен от руководства. Все знали, что есть какая-то на этот счет "указивка". Я помню собрание в институте - полная аудитория. Вошел в зал Сергей Леонидович, подошел к первым рядам, и никто не уступил ему место.
Началась травля. Он был беспартийный, аполитичный - все это ему припомнили. Кто приличнее, добрее, тот молчал. Кто наглее, тот "зубы скалил" и разоблачал. Вот эти разоблачители, как псы лающие, и разжигали антисемитские страсти. Иовчук был такой... И ни один не вступился - было страшно.
Да что говорить о заступничестве? - Критиковать теоретическую концепцию, а не то что политику партии, было опасно! Помню, на Ученом Совете обсуждали гегелевский закон отрицания отрицания в применении к социальному развитию. Один человек сказал, что переход от ничего к чему-то и потом от чего-то к ничему, если применить к развитию общества, означает переход из ничего в ничто.
Его тотчас обвинили в том, что он наш строй ругает. Он до дома не дошел, тот человек. Я его больше уже никогда не видел. "Черный воронок" был подан к подъезду к концу Ученого Совета. И все. Вот как закончился его каламбур.
После Сергея Леонидовича сектором психологии стал заведовать Петрушевский - дурак дураком, просто какой-то несуразный болван. Он книжку написал на тему "Диалектика рефлекса". Это же курам на смех!.. И так было часто, очень часто.
Миша Ярошевский уехал в Таджикистан. Он почувствовал, что надо это сделать, иначе выгонят. Очень он был уязвим: еврей, беспартийный.
Меня перевели в сектор "диалектического материализма", но долго я там не продержался. В 1951-ом году от меня потребовали, чтобы я уволился. Причина - моя биография, моя неблагонадежность.
Году в 1957 Рубинштейн снова возглавил сектор, но мы с Ярошевским туда не вернулись. Я уже работал в Философской энциклопедии, в 1959 защитил докторскую. Сергей Леонидович болел и на защиту мою не пришел. В последние годы его жизни мы с ним практически не общались. Но мне кажется, он не был одинок - с ним были его ученики.
Свободное копирование
