* * *
Новосибирск. Бесплатно никто и никуда не повезет, так как переезд из Новосибирска в Ташкент - это не с запада на восток, а с востока на запад. Это уже не эвакуация. В кассе билеты на Ташкент по Турксибу достать невозможно, Кто-то искусственно создает сложности, чтобы наживаться на спекуляции билетами. Плати носильщику сверх стоимости каждого билета по пятьдесят рублей и тебе не только достанут билет, но и погрузят все твои вещи в вагон. Сами билеты с плацкартой стоят по пятнадцать рублей, то есть втрое дешевле этой спекулянтской "наценки", но делать нечего, приходится платить. Деньги на исходе. Осталось рублей тридцать, а ехать до Ташкента несколько суток.
Игнатовские тоже едут в этом поезде, но в соседнем вагоне и не в Ташкент, а только до Алма-Аты. Нас они почему-то совсем "не узнают", не здороваются и делают вид, будто видят нас вообще в первый раз в жизни.
Поезд трогается. В соседнем вагоне поднимается жуткий крик - это у Игнатовских половина вещей осталась на перроне. Чемоданов и узлов было так много, что их не успели занести в вагон. Больше всего воплей из-за оставшегося на перроне большого чемодана со старинным столовым серебром. Через некоторое время дверь нашего купе с шумом открывается, и Надежда Дмитриевна Игнатовская распатланная и вся в "растрепанных чувствах" врывается к нам, и тут же "узнав" нас и "вспомнив" наши имена, буквально требует, чтобы мы стали свидетелями утери ее скарба, и подписали какую-то бумаженцию с перечнем оставленных на перроне чемоданов, узлов и всяческих баулов. Я не злопамятный, но где-то, в глубине души царапнулось злорадство. Мама, гораздо более спокойный, и выдержанный человек, чем я, но и она не стала терпеть такое хамство, и четко отрезала, что мы ничего не хотим знать - ни ее барахла, ни ее саму. Игнатовская начала было наезжать на маму, но мама, без всякого пиетета, резко ее оборвала и указала на дверь - "не плюй в колодезь"!
Едем дальше. Наконец, Ташкент. Приехали.
Свободное копирование
