Моя жизнь - 63

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

   ВОЙНА

   ГЛАВА 1

   В ЭВАКУАЦИИ

   1. ПОЕЗД ИДЕТ НА ВОСТОК

   Все купе забито узлами, чемоданами и всякими кошелками до самого потолка. Это едет семья Игнатовских. Их трое взрослых и толстый, раскормленный десятилетний Владик. Наверное, они заранее готовились к эвакуации и везут с собой столько всякого добра, что просто диву дивимся. Чувствуется, что доктор Надежда Дмитриевна Игнатовская (бывшая папина сокурсница) всегда имела большую частную практику и жили они совсем не так, как мы. Вообще-то она к папиному госпиталю отношения не имела, но отец, по давнему знакомству и дружбе со студенческих лет, разрешил ей эвакуироваться в этом воинском санитарном эшелоне вместе с семьями персонала госпиталя.

   А у нас с мамой только два небольших чемоданчика и мамина сумка. Примостились на боковых полках - мама на нижней, а я на второй. Поезд еще не набрал ход, а Игнатовские уже садятся завтракать. Из кошелок вынимается колбаса, сыр, какие-то консервы, белый хлеб, печенье и всякая другая снедь. Уминают за обе щеки. Мы помалкиваем. Весь наш запас на дорогу - одна буханка черного хлеба и полулитровая банка топленого масла, так как в доме ничего другого к отъезду не оказалось. А ехать предстоит не меньше недели. В полдень позволили себе по небольшому кусочку хлеба. Игнатовские к своему столу не приглашают. Санитарный эшелон идет без остановок, и выйти купить что-либо нет возможности, да и денег в обрез. Надо экономить - едем в неизвестность.

Наконец Куйбышев. Мама пошла на перрон купить хоть что-то из еды. Приходит расстроенная, но с буханкой хлеба. Спрашиваю, что случилось. Говорит, что за эту буханку хлеба пришлось заплатить целых десять рублей, тогда как в магазине она стоит всего пятьдесят копеек...

   Неприятная новость - наш поезд идет не в Ташкент, как намечалось, а в Новосибирск. Но нам туда не надо. Мы ведь собирались добраться до Самарканда, к тете Гале. У нее уже есть комната в общежитии и работа на шелкопрядильной фабрике. Но делать нечего. Придется ехать до Новосибирска.

   Хлеб закончился. Кушать нечего. Второй день едем, совсем голодные. Игнатовские к cтолу не приглашают и делают вид, будто не видят, что мы голодаем.