КОНЕЦ ПУТИ
(О ПОСЛЕДНИХ ГОДАХ ЖИЗНИ БЛЮМЕНТАЛЬ-ТАМАРИНА)
В середине тридцатых годов нашего времени, когда жилищные условия в Москве для многих стали невыносимыми, президент Академии Архитектуры Виктор Александрович Веснин, подал мысль своим друзьям — создать неподалеку от столицы кооперативный поселок «Науки, Искусства, Литературы» — сокращенно «НИЛ». Желающих обосноваться в таком поселке оказалось немало. Стали искать подходящее место. Выбор пал на заброшенную усадьбу с грандиозным парком Саввы Морозова под Новым Иерусалимом.
В. А. Веснин был избран председателем нового поселка. Дачи строились по вкусу и по средствам членов кооператива. Улицы были названы именами видных писателей и художников.
Из артистического мира в члены поселка были приняты: народная артистка республики Мария Михайловна Блюменталь-Тамарина, певица Лидия Русланова, знаменитый московский конферансье Гаркави, солист Большого Театра Политковский, артист театра имени Вахтангова Захава, режиссер театра имени Станиславского Румянцев и руководитель Народно-Героического театра, Всеволод Александрович Блюменталь-Тамарин.
Неподалеку от него поселился известный художник, окончивший Петроградскую Академию Художеств, Михаил Иванович Черкашенинов. Блюменталь-Тамарин звал художника сокращенным именем Мич, а художник артиста Всеволодом. Мич и Всеволод были большими друзьями. Часто Мич ругал артиста за пьянки, за то, что его чердак всегда завален бутылками от всевозможных спиртных напитков.
Комендантом поселка НИЛ был А. Д. Грачев, либерал типа Стасова, образованнейший человек, интереснейший собеседник, широкая отзывчивая душа.
Когда началась война, многие «нильцы» покинули московские квартиры: вдали от столицы было спокойнее. Ровно через месяц после объявления войны на Москву начались еженощные налеты немецких тяжелых бомбардировщиков. В первую ночь они разбомбили все крытые рынки, приняв сверкающие стеклянные кровли за крыши заводских корпусов.
Москвичи укрывались от бомбардировок в метро: засветло все шли туда с постелями, водой и пищей. Издали можно было наблюдать феерическую картину: сот ни прожекторов ловят неприятельские аэропланы. Разноцветные трассирующие пули летят роями к освещенному бомбардировщику. Ухают зенитки. Там и сям пламя пожаров.
2-го октября началось наступление немецкой армии на Москву. Под Вязьмой было окружено более 400 тысяч советских войск.
Жители поселка НИЛ с замиранием сердца следили за развертыванием событий. Неприятель приближался. Радио-сводки успокаивали, что бои идут на «Смоленском направлении». Этому никто не верил. Дороги были запружены отступающими частями красной армии. Беженцы уверяли, что не нынче-завтра немцы будут здесь.
С 20 ноября НИЛ оказался в центре артиллерийского огня: орудия не умолкали с двух сторон. Жители прятались в пещерах. Один снаряд упал на дом Блюменталь-Тамарина и убил их няню. Ожесточенная дуэль продолжалась пять дней. 25-го ноября в поселок вошли немцы — голодные, усталые, продрогшие. Первой их заботой было — разминирование местности. Со специальными приборами они обследовали чуть ли не каждый вершок поселка.
Блюменталь-Тамарин не брился две недели, оброс бородой. Приходу немцев был нескрываемо рад: пришли освободители.
В штабе немецкого командования были русские из старой эмиграции. Они предупредили население поселка что в этом районе, вероятно, разыграются жестокие бои. Ради спасения жизни лучше всего заранее эвакуироваться в глубокий тыл.
7-го декабря Блюменталь-Тамарин пришел к Мичу.
— Михаил Иванович, пойдемте вместе в штаб и заявим о желании выбраться отсюда.
— Как человеку с немецкой фамилией, вам лучше пойти одному. На обратном пути зайдите и расскажите о результатах переговоров.
В 4 часа уже стемнело. С наступлением сумерек выходить из домов было опасно. Блюменталь-Тамарин не зашел к Мичу. Восьмого декабря в 8 часов утра, он уехал с женой и дочерью на немецкой грузовой машине в сторону Можайска. С собою было взято самое необходимое. Библиотека, картины, обстановка остались на произвол судьбы.
В тот же день ушла на Запад и семья художника Мича.
Свободное копирование
