Скоро мы познакомились со всем городом. Приведя в порядок хозяйство наше и заведясь хорошим экипажем я пустилась делать визиты. Ко мне все оказались ласковы и приветливы, как это почти всегда бывает в провинциях к новому лицу. Мы очень скоро сблизились с семейством Васильчиковых. Александра Ивановна Васильчикова, рожденная Архарова, принадлежала к высшему петербургскому обществу. Они переселились в Киевскую губернию не столько для поправления, обстоятельств, как предполагали, как для того, чтобы воспитывать детей вдали от пагубного влияния большого света. Васильчиковы лето проводили в украинском имении, а зиму в Киеве. Александра Ивановна в молодости была красавицей, блистала, при дворе императрицы Марии Феодоровны, была ее любимою фрейлиной и находилась в дружеских отношениях с императорскою фамилией. Мать ее отличалась строгостью правил, которые передала и дочерям своим. Александра Ивановна была неприступною красавицей, за ней не дерзали ухаживать, но ей удивлялись и все уважали ее. Когда при императоре Александре рассуждали о том, за кого она выйдет замуж, он сказал, что не знает никого кто был бы ее достоин. А между тем она вышла за человека весьма обыкновенного, но доброго, богатого, знатного рода и имевшего большие аристократические связи. Разумовские, Репнины, знаменитая Загряжская, были его родней. Сестра его Мария Васильевна, которую он нежно любил, была за князем Кочубеем.
Ее особенное внимание ко мне было для меня чрезвычайно лестно. Мы обе жили на Крещатике, не далеко друг от друга. Александра Ивановна беспрестанно приглашала меня к себе и между нами возникли самые искренние отношения. Я без ума полюбила Александру Ивановну. Дом ее велся на английский манер, и гувернер Англичанин мистер Джонс играл важную роль; дочери ее походили на английских леди, хотя имели русскую гувернантку, а старший из двух мальчиков (самого старшого не считали, он был идиот) был настоящий master Peter.
Мы познакомились с преосвященным Иннокентием, знаменитым проповедником, бывшим тогда викарием Киевской епархии и архимандритом Михайловского монастыря, где он и жил. Мы часто к нему ездили; он также иногда бывал у нас и проводил целые вечера. Каждое воскресенье он говорил проповеди, и я с благоговением его слушала. Кроме Михайловского монастыря, он иногда служил и проповедовал в других местах. Я это всегда узнавала заранее и не разу не пропустила случая присутствовать при его служении. Я была в восторг от его красноречия; беседа его была для меня высочайшим наслаждением какое я когда-либо испытывала. Вероятно, по силе сочувствие, Иннокентий сам был к нам очень хорошо расположен; во всех случаях он доказывал нам свою приязнь.
Ничего не может быть упоительнее киевской весны. В начале апреля мы уже делали с Александрой Ивановною ранние прогулки. В 7 часов утра, а иногда и ранее, я приходила к ней, и мы отправлялись вместе в Летний Сад, или куда-нибудь далее. День ото дня природа украшалась все более, распускались деревья, расцветали цветы, в воздухе лилось благоухание, в чаще дерев пели хоры соловьев.
Кроме утренних прогулок, мы делали довольно отдаленные прогулки пешком на богомолье. Раз мы отправились пешком в Печерскую Лавру, когда Иннокентий служил в пещерах и сказал там чудную проповедь. После обедни мы вместе с ним ходили по пещерам, по саду, и пили чай у настоятеля пещер отца Досифее.
Свободное копирование
