VI.
Весной 1836 года мы ездили за границу. Здоровье мое было не совсем удовлетворительно. Доктора советовали Эмские воды, и мы отправились; впрочем, не столько для здоровья как по тому, что хотелось добывать в чужих краях. Но путешествие это не вполне удовлетворило меня: я была еще слишком молода, чтобы путешествовать с пользой и не довольно художественно развита, чтобы могла оценить произведение искусств которые мы видели в Берлине и Дрездене. Общественными удовольствиями и развлечениями мы не пользовались, следовательно нельзя сказать, чтобы весело проводили время.
В Берлине мы нашли французских принцев, сыновей Лудовика Филиппа. По случаю их приезда было много праздников и город был очень оживлен. Мой муж, как военный, явился к коменданту. Этого было довольно, чтобы на другой день получилось приглашение на праздник, который давался в Потсдаме для высоких гостей. Старик король был очень приветлив ко всем Русским. Муж мой, разумеется, отправился в Потсдам, где присутствовал на придворном спектакле, ужинал и очень приятно провел время.
Из Берлина мы отправились в Дрезден, а потом в Эмс, где по предписанию знаменитого берлинского врача Горна я должна была пить воды и брать ванны и где мы очень скучали. После эмского курса сделали прогулку по Рейну, также не восхитившую меня. Для окончательного лечение нужно было брать железные ванны в Швальбахе, где мы провели две недели, и, Боже мой, какая там была скука! Оттуда в сопровождении одного моего родственника П. И. Б. отправились в Швейцарию. По дороге посетили Гейдельберг и Баден-Баден, где сезон был еще в полном разгаре, и я жалела, что мы не могли там остаться более двух дней. Там же видела и слышала графиню Росси, урожденную Зонтаг. Мы занимали квартиру против дома, где жила она; с нашего балкона можно было видеть все, что происходило в ее комнатах и все явственно слышать, особливо, когда были открыты окна. Она давала большой вечер, гостей у ней было множество, а толпа наполняла всю улицу: разузнали как-то, что она будет петь. Она была так любезна, что приказала растворить все окна и пела не только для своих гостей, но и для публики. Восхитительнее ее голоса, мне кажется, не было и не будет. Прошло много, много лет, и теперь, как я пишу эти строки, будто слышу очаровательные звуки Grace. В продолжение моей жизни много раз я слышала исполнение Grace первоклассными певицами, но ни одна не могла сравниться с с Зонтаг.
В Швейцарии мы объехали только Берн-Оберланд, предполагали осмотреть всю Швейцарию, но путешествие надоело и мужу моему и Б., и они упросили меня возвратиться скорее в Россию. Последнего возмущала невозможность удовлетворять некоторым помещичьим привычкам, не иметь прислуги, специально назначенной для исполнение малейших требований, а главное, он не мог примириться с тем, что в гостиницах к чаю и кофе подавали не сливки, а молоко: какой-то брандохлыст, как он выражался. Приказывая подать кофе, он всегда говорил: Geben sie Schmant. Его не понимали, он приходил в отчаяние. Нам объяснили потом, что по некоторым местам Германии сливки называются Rahm или Sahne. Узнав это Б., как только приезжал в гостиницу, пояснял: fur Kaffee geben sie Schmant, Rahm oder Sahne, и все-таки ему подавали молоко, уверяя, что это сливки. Вследствие этого Б. возымел очень низкое понятие о цивилизации Германии. Мы опять попали в Дрезден, и через Варшаву, Москву, приехали в Петербург. Я с восторгом возвратилась в отечество.
Свободное копирование
