Без вести пропавшие - 32

 7 декабря 1941 г. – родителям.

 “Дорогие мои, получил сначала ваше открытое письмо от 27, а затем от 11 окт., в котором пишете об отправлении посылки. Возможно, что она придет через некоторое время после извещения, некоторые товарищи получают сейчас посылки от начала октября. Нас одели как нельзя тепло, но смена теплого белья была бы приятна по соображениям стирки. В общем, я ни в чем не нуждаюсь, посылок мне не шлите. Получили ли вы 1000 рублей, которые Тата только в октябре послала вам, получив мой последний гонорар в Ак. наук. У нас уже начались морозы, но мы хорошо защищены от них. М.б., теперь, после освобождения Ростова, письма будут идти регулярнее, и получу от вас более свежие вести. Не собираетесь ли вы все-таки переехать в Баку? Установили ли связь с Танечкой? Ожидаю сейчас пересылки ее писем Жекой, дал Жекин адрес, а свой собрался выслать только в конце ноября. В остальном у меня нет никаких новостей. Будьте здоровы, пишите почаще. Целую вас. Ваш Ися”.

 11 декабря 1941 г. – родителям:

 “Мои дорогие, получил от вас две открытки от середины октября, надеюсь дожить до февраля и получить ответ и на эту. У меня все по-прежнему. Стоит мягкая снежная погода. Купил в военторге, который изредка к нам заезжает, носовые платки и разную мелочь, это очень большое удовольствие – что-нибудь купить, все носит нелегкая по разным деревням. Если раньше питал отвращение к деревенской жизни, то теперь в особенности, сплошное отсутствие всего, что элементарно необходимо человеку. Очень жаль, что мама не хочет ехать в Баку. Вам, конечно, там было бы гораздо лучше. Я знаю от Тани, как вы там живете, сами вы, конечно, никогда не пожалуетесь. 20 р. полевых денег, которые я здесь получаю, у меня не расходятся. На зарплату в Институт за 2-ю половину октября и ноябрь послал 26 ноября доверенность Жеке, но пока результатов не получил. По-видимому, на днях один товарищ поедет в Москву, через него попробую выяснить, как там с этим дела. От Эрочки давно ничего нет. Будьте здоровы, пишите почаще, я стараюсь вам писать через 4-5 дней. Целую вас крепко. Ваш Ися”.

 16 декабря 1941 г. – родителям:

 “Дорогие мои, пишу вам несколько строк, чтобы вы обо мне не беспокоились. У меня все по-старому. Получил от Эрочки первые вести с нового места, по-видимому, ей там будет значительно лучше. Пишет много забавного про беби, которая себя называет “мадам”, а на мою карточку говорит: “Это Ися”, а кто Ися – папулечка. Пишет, что стала уже хорошо говорить. От вас известия у меня старые. Если бы вы были в Баку, мне было бы спокойнее. Надеюсь, во всяком случае, что вы благополучно перезимуете, а к весне можно будет вернуться в Москву. Получили ли вы 1000 р., которую Тата вам перевела в середине еще октября, это моя последняя получка в Академии наук, хотел бы я, чтобы скорее они возобновились. О Тате получил через Жеку тоже довольно старые вести. Ей писать надо в Ташкент до востребования. Целую вас крепко. Ваш Ися”.

 19 декабря 1941 г. – родителям:

 “Дорогие мои, опять получил одно из сентябрьских ваших писем. Хорошо, конечно, что ничто не пропадает, но наводит уныние мысль, что и от меня вы имеете такие же свежие известия, и как вы должны в этом случае беспокоиться. У меня все благополучно. Вчера перевел Жеке доверенность на зарплату за 1-ю пол. декабря и просил перевести ее вам, не знаю, как вы там живете, ведь правду все равно не напишете. Получил такую же старую открытку от Эрочки, всю измазанную Реночкиным “рисованием”. Пишет, что беби не выпускает карандаша из рук. Новый адрес: Верхотурье Свердловской обл. Детдом. Пишет ли вам она и имеет ли известия от Таты? Целую вас крепко. Ваш Ися.

 22 декабря 1941 г. – родителям:

 “Дорогие мама и папа, шлю вам привет. Получил открытку от Сонечки Кульмановой, которую я запрашивал относительно Таты. Она получила от нее несколько открыток с пути. Пока она едет в Ташкент, видимо, рассчитывает остановиться у Сони Тадэ, а в дальнейшем, видимо, будет пробираться через Красноводск в Баку. Если бы вы переехали тоже в Баку, я был бы за вас гораздо более спокоен, что вы находитесь в хороших сравнительно условиях. Поручил Жеке перевести вам мою зарплату за 1-ю половину декабря. Относительно моей посылки сделайте запрос на почте, чтобы вам ее вернули, т.к. я ее не получил, а дойдет она теперь к весне, когда теплое будет уже ненужным. Я одет очень тепло. Ни в чем в этом смысле не нуждаюсь. Будьте здоровы, пишите почаще, стараюсь писать вам как можно чаще. Целую вас. Ваш Ися”.

 28 декабря 1941 г. – родителям:

 “ Дорогие мои, поздравляю вас с Новым годом и мечтаю, что все мы, разметанные сейчас в разные стороны, вновь соединимся еще до его окончания. Сейчас продвигаемся по областям, откуда выбиваем немцев, злодейски жгущих все, что успевают, на своем пути. Поэтому в оставшихся домах, где выбиты все стекла, все засвинячено, страшная давка. Пишу, положив открытку на папку без стола, кругом шум и гам. Радостно, что мы движемся вперед, т.к. это движение к концу войны. Надеюсь, что через некоторое время отступление перейдет в бегство и дело решится к весне. От Эрочки получил письмо от начала декабря из Верхотурья Свердловской обл. (детдом, ей), а от вас – только старые, да от Эсфири 3 открытых от начала октября. Будьте здоровы, пишите почаще. В этом месяце я много вам писал. Ваш Ися”.

 29 декабря 1941 г. – тетке, Эсфири Григорьевне Жуховицкой:

 Дорогая тетя, получил три твои открытки от начала октября, видимо, надежды реально списаться при таких сроках движения почты нет. Я бесконечно тронут всем вашим беспокойством и заботой обо мне. Доставить сюда посылку, видимо, невозможно, посланные мамой и Эрой не дошли. Я одет вполне тепло, в казенное. Было бы приятно иметь смену теплого, но это в конце концов – роскошь. Получил валенки, так что и с этой стороны можете за меня не беспокоиться. Эрочка переехала (ее адрес: Верхотурье Свердловской обл., детдом, Э.А.Евлаховой), думаю, что она в основном должна быть обеспечена, т.к., кроме того, что она там имеет, получает и мою зарплату, как нарополченца. Если у вас есть, м.б., стоило бы послать ребенку каких-нибудь сухих фруктов, но идти будут без конца и едва ли дойдет. Еще раз благодарю за заботу о всех нас и желание помочь. Поздравляю всех вас с Новым годом. Целую вас. Ваш Ися”.

 31 декабря 1941 г. – родителям:

 “Дорогие мои, получил ваши открытки от 30 октября и 4 декабря. Из последней вижу, что письма стали ходить с некоторой скоростью. В этом месяце писал вам каждые 3-4 дня, но теперь, в связи с наступлением, так быстро переезжаем из деревни в деревню, что не успеваю распаковать канцелярию и достать чернила. Конечно, это как нельзя более приятная помеха. Относительно пропуска для вас я думаю, что надо плюнуть и написать А.Я.<Вышинскому. –И.П.>, что его распоряжение не выполнено. Я попробую поговорить с комиссаром, но думаю, что это безрезультатно. Можно написать в его управление делами, что была его резолюция, но справка не выслана – вполне понятно, вы и не обращались лично. У меня все благополучно. Целую вас. Ваш Ися”.