Миновав Сургут, мы остановились около пристани "Мелипольские Мели", где нам удалось близко видеть остяков, приехавших сюда на маленьких лодочках и привезших стерлядей, осетров и дичи, чем наглядно показали свой образ жизни и занятие.
Некрасивые, черные, грязные, с волосами на подобие шапки, остяки были одеты в какие-то тряпки, очевидно вымененные у русских: были и в халатах, и в пальто, даже в кофтах; некоторые без брюк, несмотря на дождь и довольно чувствительный холод. Были здесь и женщины в безобразного покроя ситцевых платьях, а одна -- просто в арестантском халате с куском кожи на груди, усеянном белыми пуговицами; дети полунагие; одна девочка лет 12-ти, худая, бледная, в лохмотьях, держала на руках ребенка, -- "это мать"-сказали нам.
Продажа рыбы и дичи производилась следующим образом: в руку остяка бросали медные деньги (серебра они не любят), и он отрицательно качал головой, пока сумма его не удовлетворяла, тогда он отдавал рыбу. Охотнее, чем деньги, остяки берут хлеб: мы видели, как один остяк торжественно уносил два белых хлеба, за которые отдал массу рыбы, а остальная толпа с жадностью и завистью глядела на счастливца. Более всего, однако, остяки любят водку, и можно себе представить, как пользовались этой страстью и поощряли ее купцы, скупающие у инородцев шкуры, рыбу и дичь.
Следующая пристань -- село Тымское, не велико -- не более десятка домишек, старая церковь. Но издали оно кажется большим, благодаря тому, что дома построены далеко один от другого.-- земля, ведь, в Сибири была не мерена, бери сколько хочешь!
С. Тымское стоит на земле, принадлежащей, собственно, самоедам, но здесь поселились русские промышленники, скупающие у инородцев шкуры, которые потом сбывают в Нарыме и Томске. Самоеды, лишь изредка приходящие в село, нанимаются рубить дрова для пароходов; ведут они точно такую жизнь, как и остяки, которых и в Нарымском крае немало; прибавим, что те и другие ездят зимой на собаках, запряженных в нарты -- род саней.
В 110-ти верстах от с. Тымского, вниз по Оби, расположен Нарым, заштатный город Томской губернии. Это единственный город в громадном Нарымском крае; он находится верстах в двух от Оби, на правом берегу р. Кети, берущей начало в Енисейской губернии и впадающей в Обь несколькими рукавами, из которых самые большие около д. Колташевой. Кеть так близко подходит к р. Енисею, что при ее посредстве этот последний соединен с Обью.
По количеству домов и жителей Нарым не превышает Сургута, если даже не меньше его; такой же глухой, мертвый, жители -- мещане и казаки -- занимаются рыбной ловлей; торговля находилась в руках нескольких купцов, сбывающих товар, купленный у инородцев, в Томске и Ирбите.
Нарымский край находился в ведении заседателя 6-го участка Томского округа; заседатель жил в самом Нарыме, где было и, так называемое, "расходное отделение", куда инородцы этого края сдавали "ясак". В Нарым сослан был на поселение декабрист Выгодовский; каково жилось ему в этой глуши, одному богу известно.
Из Оби мы выплыли в Томь; ее берега покрыты лиственным лесом, в котором изредка попадаются хвойные деревья, довольно красивые; по берегам немало сел, деревень, заимок (хутор), вообще чувствуешь, что приближаешься к довольно большому оживленному городу, что безграничные, страшные тундры Сургутского и Нарымского краев с их дикими инородцами остались далеко позади.
На десятый день плавания мы, 9-го августа, прибыли в Томск, где пришлось пробыть 5 суток -- до 14-го августа.
Свободное копирование
