Жизнь в Мценской централке - 1

ЖИЗНЬ В МЦЕНСКОЙ ЦЕНТРАЛКЕ.

 План Мценской тюрьмы был таков.

 Тотчас при входе в нее, направо небольшой каменный одноэтажный дом, крыша которого немного возвышается над стеной -- это квартира начальника тюрьмы и главного надзирателя; налево -- точно такой же каменный домик -- баня; расстояние от ворот до здания тюрьмы не превышает 8--10 саженей и точно такое же расстояние до здания тюрьмы от задней продольной стены; поперечные стены отделены от тюрьмы не более 2--3-саженным расстоянием, так что мы будем близки к истине, если скажем, что тюрьма "сжата" стенами; двор -- это небольшие промежутки между стенами и зданием; он чистый, гладкий, без малейшего признака какой бы то ни было растительности, не говоря уже о деревьях -- не было и травы.

 И стены, и домики возле ворот, и самое здание тюрьмы все белое, без изъянов. Тюрьма эта недавно (чуть ли не в начале 79 г.), по инициативе, как говорили, Лорис-Меликова, была превращена из "уголовной" в "политическую"; на переделку и ремонт ее для превращения в "государственную" потребовалось около 13.000 р.

 Она в три этажа, причем первый входит своею половиною в землю, другой -- аршина на 1 1/2 выступает над землей и в нем помещается кухня, квартира прислуги и канцелярия.

 В узком коридоре второго этажа по обе стороны расположены камеры разной величины; в противоположных концах его по три окна: одно большое и по бокам два маленьких; окна расположены очень высоко; посредине в потолке лампа.

 Камеры отличаются только по величине: 2/3 каждой стены выбелено, как и в коридоре, 1/3 вымазана в какую-то пепельного цвета краску, на которой, для иллюзии представления о мраморе, заметны белые крапинки, брызнутые щеткою, обмакнутою в известку; эта 1/3 стены очень пачкает одежду, хотя выкрашена для обратного назначения; возле стены -- деревянные кровати и на каждой из них матрац из сена, твердая подушка, две простыни из плохой парусины и одеяло из арестантского сукна; несколько столиков возле кроватей; широкие, короткие окна с решетками проделаны чуть ли не у потолка.

 В двух концах коридора расположены: на одной стороне "общая" и умывальная рядом с, так называемой, "приемной", а на другой -- два ватерклозета.

 "Умывальная" очень порядочная комната, с большими резервуарами и несколькими рукомойниками, "ватерклозеты" -- тоже сносные.

 Третий этаж очень походит на второй, только с меньшим количеством камер, благодаря церкви, которая занимала довольно много места, и карцеру -- темноватой комнатке, в которой, к счастию, никто не сидел, хотя летом там было бы очень удобно. Переходя к нашей жизни в этой тюрьме, начну с того, что в ней, после ухода партии, остались, кроме меня, только: Вноровский, Мокриевич, Симиренко, Хоржевский, Шпадиер, Кобылинский и Мищенко. Я жил с Симиренко в одной камере, Мокриевич один, Вноровский один, Мищенко жил с Кобылинским, а Хоржевский тоже один. Но это индивидуальное или совместное житье менялось очень часто: то жил каждый в одиночку, то сговаривался с кем-нибудь и т. д. Так что, кроме меня, Левы, Мокриевича и Вноровского, все очень часто меняли товарищей для совместного житья. И неудивительно: если на свободе приедаются люди, которых мы часто видим, то каково же в четырех стенах! Само собою, каждому хотелось больше разнообразия, перемены лиц.