Мой второй дом – моя Первая школа - 1

Мой второй дом – моя Первая школа

Час ученичества – он в жизни каждой

Торжественно неотвратим.

М. Цветаева

Наставникам, хранившим Юность

нашу...

А. С. Пушкин

Пришло время, и по семейным традициям меня отдали учиться в Вологодскую среднюю школу № 21, ставшую уже в войну мужской средней № 1. Сколько себя помню, мы всегда с гордостью называли ее: «Наша Первая». Как меня вели за ручку в школу в первый класс – это я уже забыл, но за последующие десять лет я до последнего камешка изучил улицу нашего детства от дома до школы и обратно. Казалось бы – меньше километра в одну сторону, но если посчитать, то за десять лет пройдено около пяти тысяч километров! Посчитал однажды и очень удивился...

Начальная школа осталась в моей памяти только четвертым классом, в котором нас учила Анна Григорьевна Горохова, женщина в возрасте, не очень улыбчивая, строгая, требовательная. С нами она беседовала, как со взрослыми людьми. Пыталась научить красивому почерку и устному счету. Помню, как я обрадовался, узнав правила приближенных вычислений. «Так же проще, и писать много не надо!» – заявил я. До сих пор мне кажется, что истоки этой минутной детской радости лежали в моей лени: уж очень я не любил писать... Первые три года я часто болел, потому в четвертом классе программа давалась с трудом.

В средней школе я тоже учился не блестяще. Много читал, хотя и был примитивен в читательских симпатиях. Онегин и Печорин меня не увлекли, прозу Тургенева и Салтыкова-Щедрина я и вовсе не любил, Лев Толстой открылся для меня только к десятому классу. Достоевский и Есенин были для нас недосягаемы.

Зато ночи мы просиживали за Жюль Верном, Джеком Лондоном, из-под полы доставали томики Конан Дойля и Луи Буссенара. В конце войны увлеклись Алексеем Толстым, взахлеб читали В. Яна «Чингисхан» и «Батый». Чего мы совсем не читали, так это стихов: они пришли к нам ближе к выпускному вечеру в корочках книжек Симонова. Впрочем, я хорошо помню, с каким пафосом читал наизусть симоновскую поэму «Сын артиллериста» мой школьный друг Леня Максимов, читал, как только она появилась в печати... Константин Симонов в годы войны владел умами и молодых, и старых читателей.

Но постепенно многое менялось в нашем сознании. И помогали в этом замечательные учителя Первой школы.

Сильным, сыгранным был в Первой школе ансамбль учителей математики. Математике нас учили две заслуженные учительницы – Екатерина Константиновна Монастырева и Александра Ивановна Мухина. И по характеру, и по методам работы внешне они были абсолютно не схожи. Но с сегодняшних позиций могу сказать, что обе учили нас главному: умению самостоятельно думать и работать. Обе были предельно требовательными, обе рассчитывали свои уроки на сильных учеников, обе учили логике математического мышления, любили задавать нетривиальные задачи, умели оценить оригинальные решения. Работу с откровенно слабыми выносили за рамки уроков, поручая ее тем, кто хорошо разбирался в математике. Наконец, обе были предельно внимательны к ученикам и заслуженно пользовались их уважением. Звание «Заслуженный учитель» Екатерина Константиновна получила в самом первом указе, когда оно было учреждено.

Екатерина Константиновна была очень маленького росточка. Потому в классах, где она работала, около доски делали специальный приступок. Фигура ее была столь необычна, что младшеклассники дали ей прозвище «Бочка», со временем трансформировавшееся в «Боча». Она это прекрасно знала и принимала с долей юмора. Но причиной такого прозвища была не только фигура. При малом росте Екатерина Константиновна обладала очень низким басом, звучавшим как из бочки... Говорила она с четко выраженным вологодским акцентом, напирая на «о». Даже в одеяниях своих она была оригинальна: всегда ходила в каком-то теплом темно-синем салопе с большими карманами, в которых хранились записные книжки для каждого класса, где она работала: она не признавала классные журналы, и за один урок могла в свою книжку выставить по три – пять оценок одному и тому же ученику за разные виды работ, за знание разных тем. Отличала ее прекрасная память: она и через месяц помнила, за что тебе «влепила двойку», красующуюся между четверками и пятерками. Оказывается, ты где-то ответил невпопад...

Никогда не забуду, как Екатерина Константиновна на выпускном вечере сказала моему однокласснику: «Володя! У тебя очень светлая голова и сильный характер. На Руси такие либо далеко идут, либо спиваются. Прошу тебя, не пей вина! Твоя голова нужна людям». И что же? Наш одноклассник Володя Ванчиков, отличавшийся от всех нас жестким характером, настойчивой целеустремленностью, особым математическим мышлением, выполнил этот наказ. Он осознанно выбрал далеко не престижную в ту пору специальность инженера-металлурга. Студентом выполнил первые исследовательские работы, а потом в Череповце прошел весь путь от инженера, строившего самую первую домну, до начальника доменного цеха, до главного инженера, а затем и до директора металлургического завода. Хорошо помню, с какой неохотой он покидал родной завод, чтобы занять кресло первого заместителя министра черной металлургии, а затем и министра в Госплане СССР. Заслуженный металлург, заслуженный изобретатель, лауреат Государственных премий Владимир Алексеевич Ванчиков и сегодня – почетный гражданин города Череповца, не теряющий связи с металлургическим комбинатом. Он и сегодня продолжает оставаться нужным для людей! Далеко же видела наши судьбы Екатерина Константиновна Монастырева!

Мне же она пожелала «жить своим умом», явно намекая на то, что в школьные годы я иногда попадал под чье-то влияние...