У ближайшего соседа, Кипарисова, сделали еще проще - сперва раскрали все, что было в доме, а затем по распоряжению Совета свезли и дом и все постройки при нем: избу, сарай, конюшню и погреб, а колодезь - сверху разобрали сруб, а дальше забросали всякой дрянью.
А теперь, когда приходится говорить с кем-нибудь из соседей (мужиков), я спрашиваю: зачем они меня разорили? Что я сделал им такое, за что следовало бы меня так жестоко наказать? На это всегда один и тот же ответ: “Да ведь это не мы делали, это все из других деревень. А мы-то стояли за вас вот как!.. Да что сделаешь с народом?!”. Говорят это и те, у которых есть мои вещи, например, беженец Иван, сидевший от Совета сторожем на нашей усадьбе и недавно (весной 1921 года) приходивший ко мне лечиться. У других соседей тоже все было разорено до основания, разобраны даже фундаменты строений, как например, у Ел. Сем. Долотовской, которой имение перешло по духовному завещанию от тетки, княгини Ел. Александровны Путятиной. Отец последней, Ал. Сер. Бырдин - во время крепост-ного права был 30 лет управляющим в соседнем селе Чучкове, в имении кн. Меншикова и беспощадно порол мужиков, совер-шенно дикий и необузданный народ. В этом случае, может быть, было и мщение за дедов, так как со времени уничтожения крепостного права прошло уже около 70 лет. Говорят, что будто бы тут примешивалось еще и мщение лично к Ел. Семеновне за то, что она не доверяла мужикам ничего, считая их всех ворами (на то были у нее основательные причины), и никогда не рассчитывалась правильно за работы, а удерживала у каждого копейки и даже гривенники. У нее уничтожили, т.е. попросту зарезали знаменитый породистый скот, известный в России даже в научном сельскохозяйственном мире, судя по словам Н.П. Червинского, читавшего зоотехнию в Киевском политехникуме. Производителя она покупала за очень большие деньги в Швейцарии, куда ездила по мере надобности. Порезанный скот, конечно, ободрали, и мясо разделили между собой граждане. То же сделали и с овцами. И находили, что все это хорошо и в порядке вещей.
С владельческими и казенными лесами начали, было, распоряжаться тоже беспощадно, но по распоряжению из Москвы это скоро сократили; но все же многие успели навозить себе массу бревен и дров. У некоторых дворов на улице сложено столько дров, что их хватило бы, вероятно, года на два. Тут же сложены и бревна, все хорошие, на большие даже постройки, а не только на избы. А сколько появилось в каждой деревне новых изб, построенных безо всякой надобности даже теми лицами, у которых есть еще довольно хорошие все вообще постройки и совершенно новые амбары. Теперь эта вакханалия с лесом прекратилась, и за каждую порубку берут большой штраф и сажают в острог. А пока этого распоряжения не было, уничтожена масса леса. Например, у нашего соседа Вас. Ив. Зеленина ежедневно работали сорок пил в лесу. Сколько они погубили деревьев и какую громадную площадь совершенно оголили безо всякой в том нужды! Надо принять еще во внимание, что некоторые граждане рубили лучшие деревья, на выбор, которые при падении, конечно, ломали молодняк, портили их. Так было, кроме Зеленина, и у Шмелева, и в Казенном роскошном лесу. Следы короткой вакханалии все налицо и, конечно, непоправимы.
Свободное копирование
