Насколько это верно, я не знаю, но говорю то, что слышал, будто бы каждый врач, заведующий отделением в госпитале, имеющем свой сервис, обязан читать клинические лекции приходящим к нему слушателям-студентам, если их является не менее 3-х человек, и что будто бы декан Мед. фак. распределяет студентов для клинических занятий по госпиталям и отделениям в них; что будто бы каждому студенту примерно нашего 4-го курса дается такая книжечка, в которой назначается ему госпиталь, который он должен аккуратно посетить сто или около ста дней подряд, что засвидетельствует имеющий свой сервис врач, и только после представления такой книжки декану, ему дается право на посещение еще какой-нибудь больницы. Наши порядки в этом отношении гораздо лучше и, по-моему мнению, производительнее в смысле приобретения знаний, продуктивнее.
Обыкновенно таким отделением заведует кто-нибудь из профессоров университета, но есть и такие заведующие отделением, которые не состоят профессорами и, тем не менее, читают лекции. Таков, например, известный по изобретению своих кровоостанавливающих пинцетов доктор Pean. Он, во время моего пребывания в Париже не был профессором факультета, а у него была масса слушателей, и он каждый день оперировал очень много. Я забыл теперь, в каком госпитале он работал, но я посещал его нередко. Нужно здесь сказать о нем несколько слов. Приезжал он всегда в своей очень красивой каретке, везомый очень бойкими лошадьми, на козлах рядом с кучером сидел лакей в ливрее со множеством воротников горохового цвета и шляпе - цилиндре с кокардой. Сам Pean мужчина средних лет, невысокого роста, но очень плотно сложенный, черный, с большими пушистыми баками и пробритой по средине бородой, всем видом своим производит сильное впечатление. Во время оперирования он не надевает ни передника, ни пальто, а как был, так и остается во фраке и лишь двумя салфетками ему завязывают рукава вместе с манжетами и завязывают шею, как будто бы для обеда, чтобы не закапать жилет. Ему вывозят уже захлорированных больных, лежащих на операционном столе, который движется по рельсам, из соседней палаты в опера-ционный зал. По окончании операции больной на том же столе отвозится обратно, и там уже рана зашивается и накладывается повязка. Останавливает кровотечение сам Pean своими пинцетами с поразительной ловкостью. Во время оперирования масса их лежит в тазике с карболовым раствором. По удалении из операционного зала одного больного, на его место тотчас же привозят другого и так далее, вследствие чего он в какой-нибудь час времени успевает сделать несколько больших операций и он уезжает из госпиталя не запачкавшись ни одной капли крови. Его фигуру и его экипаж хорошо знают в Париже и относятся к нему с большим уважением. Дома у него бывает большой прием больных, которых он однако же дома не оперирует. У него назначена плата за визит в 40 франков, а на дому у него конечно меньше. Но и эту плату сравнительно с нашими русскими находили очень высокой, но мирились с ней в виду его популярности, как мирятся с платой выдающимся артистам, особенно певцам.
Кроме Pean‘a мы с Мурановым часто посещали хирургическое отделение в госпитале Piti м-сье Vernel`я. Этот маленький, с большими волосами довольно подвижный старичок, кажется не мог и минуты пробыть в покое, всюду успевал, все видел, на все обращал внимание и сообщал это. Студенты обращались с ним как с добрым дядей или дедом. Однажды во время операции, они не только обступили его, но прямо даже навалились на него со всех сторон так, что он наконец закричал: “Ehe‘ les pollisions, ну, ну, шалуны, Вы задавите меня! А кто же будет кончать операцию? Ведь никто из Вас сделать это не сможет. Пустите меня!” И шалуны отступили. С больными у него такое же ласковое обращение, как и со студентами, а когда я, рекомендуясь ему, просил его разрешить мне посещать его Клинику, он спросил меня, не был ли я в Германии, и когда я сказал, что был, он ответил мне, что это и видно, что меня там научили кланяться профессорам и просить у них на все разре-шение. Посещайте мой сервис сколько угодно, ведь меня от этого не убудет. Антисептический метод лечения ран и у него все еще не был введен, хотя в заседаниях медицинских обществ он всецело стоял за него. И там, как в Германии (при мне) все еще придавали большое значение не чистоте, а тем или другим аптечным веществам: в Германии карболовой кислоте, во Фран-ции - салициловой, а что перевязочный материал был не всегда чист, а иной раз его поднимали с пола, куда он попадал, пройдя несколько рук, это не считалось важным, и ему не придавалось значения. Теперь, говорят, все изменилось и асептика взяла вверх всюду, во всех больницах, как у нас в России.
Свободное копирование
