В Гейдельберге я оставался недолго, всего один месяц и по отъезде Мурановых в Страсбург, через неделю уехал туда же. Тут мы поселились сразу на квартире в маленьком переулке, как раз против клиники, в доме местной знахарки, которая пользовалась такой известностью, что за ней постоянно приезжали лошади, увозившие ее к больным, потому что в Германии до сих пор не было никому запрета заниматься врачеванием, лишь бы от этого не было вреда больным. Эта знахарка сама и составляла лекарства, варила какие-то мази и пластыри, а за отсутствием времени поручала варку прислуге, которая как-то раз недосмотрела и пустила слишком большой огонь, пластырная смолистая масса загорелась, брызнула на нее и за ней загорелась одежда, вследствие чего получились обширные ожоги, с которыми ее положили в клинику.
Город Страсбург раскинут по обе стороны Рейна, который здесь очень широк, доступен для пароходов даже большой величины. Весь город был обнесен довольно широкой стеной, по которой могли свободно ехать наши две тройки; края стен были обсажены большими деревьями, а наружная поверхность обложена была крупными камнями. Словом, эта стена представляла собой в свое время довольно серьезную крепость, и в городе было еще много свободного незастроенного места. Но после того, как немцы победили французов, и Страсбург стал собственностью прусаков, они нашли, что в городе очень тесно и приказали перенести городские стены дальше, для чего город должен был купить у правительства землю вне своих стен, хотя эта земля и принадлежала ему же, городу, т.е. купить свою же землю, конечно за ту очень высокую цену, которую назначили немцы. И город, не имевший до войны ни копейки долга, с этих пор стал должать, а перенос стен, говорили, будет стоить ему несколько миллионов франков. Вообще, немцы тогда нисколько не церемонились с эльзасцами и делали, что хотели. Их бесцеремонность, особенно офицеров, разительным образом высказывались на улице: немецкий офицер, в каком бы чине он ни был, идет заложивши руки в карманы, по совершенно прямой линии, не делая от нее ни малейшего уклонения в сторону и сталкивая все, что ему попадается по пути. Местные жители эльзасцы сильно недолюбливают их за это и говорят, что офицеры ходят здесь по пути победителей.
Насколько немцы были жестоки во время осады Страсбурга, ходит много рассказов, и нам показывали небольшой пригорок вне стен города, на котором они заживо сожгли трех пленных французских офицеров, заподозренных совершенно неосновательно в шпионстве, т.е. в том занятии, которое находится под особым покровительством у немцев, когда оно служит для их пользы и к которому они прибегают особенно охотно. Вся последняя война с Россией показала, что никогда и нигде шпионство не было так развито, как в Германии, даже сама русская императрица (жена Николая II) была их шпионкой, а дело жандармского полковника Мясоедова, пользовавшегося особой благосклонностью императора Вильгельма, подтвердило это многими фактами, за что он и был повешен, хотя и был полковник. А та стая немцев, которая окружала военного министра Сухомлинова? Кто они были, как не немецкие шпионы?
Свободное копирование
