На утро Трубецкая и Давыдов отправились в Мраморный дворец в Павловске, представляться Александре Иосифовне, которая приняла их в тот же день, т.е. в 11 часов и приехала в Тосно осматривать поезд. Она приехала в сопровождении своих фрейлин (одна из них Вяземская) и лакеев. Это была здоровенная баба, толстая, высокая, здорово сложенная, с несколько синеватым носом и говорящая хрипучим, точно перепитым голосом. Мы, служащие при поезде, все были во фраках, стояли рядком, она подходила к каждому, давала руку, а мы должны были целовать эту руку. Весь разговор ее сводился на то, что она спрашивала: где Вы раньше служили? Давался ответ; она кивала головой, как будто бы одобряла, что там служил отвечающий, и шла к следующему. По мысли Трубецкой мы хотели предложить ей завтрак, но она сама предупредила нас тем, что сказала, что она с собой привезла уже завтрак для всех нас и просит дать только место для него. У нас был отдельный вагон-столовая и в нем-то и устроен был завтрак. Надо отдать справедливость, что кушанья были очень хороши, а вина и того лучше и притом в изобилии. Я следил внимательно за тем, как она выпивала, и обратил внимание на это наших студентов, те пытались было потягаться с ней, но не могли и в скорости отстали, а она продолжала выпивать и выпивать, и все то херес, то мадеру и вышла из-за стола совершенно трезвой, а студентики, давно отставшие от соревнования с ней, были уведены на свои места-койки, где и заснули богатырским сном. На прощание она подарила нам по бокалу из своего сервиза, бывшего на завтраке. Он у меня долго хранился и не знаю, где он теперь. Когда все вышли из столовой, ее лакеи принялись прятать во все карманы бутылки с вином и откупоренные и неоткупоренные, и уносили с собой. Если бы у кого-нибудь хватило совести, то конечно можно было бы купить за бесценок и тарелки и салфетки, да пожалуй и серебро.
Свободное копирование
