Для лучшего и возможно единообразного устройства Земской медицины в губернии кем-то было предложено сзывать съезд земских врачей Рязанской губернии; мысль эта понравилась многим земствам, и я был на первом же съезде в Рязани летом 1875 года. Но так как я не спросил разрешения Управы на эту поездку (а испросить я должен был по службе), то председатель Управы Головин, уже давно точивший на меня зубы, вскипел гневом и написал на меня доклад собранию, в котором выставлял меня каким-то якобинцем, совсем нежелательным для земства. Не дожидаясь постановления собрания по этому поводу, я решил оставить службу земству и уйти в отставку, что и сделал в тот же день, заявивши письменно Карлу Карловичу Эмме, как попечителю больницы, о своем нежелании продолжать службу.
В тот день, в который оканчивалась моя служба в Сапожковском земстве, ко мне в больницу должно было прибыть лицо, которое приняло бы от меня все больничное имущество, но вместо одного лица прибыло два, а именно - член Управы Красиков и земский врач городского участка С.К. Чернявский. Они приехали прямо в больницу и, не дожидаясь моего прихода (а я жил в своей квартире в доме Стурм), приступили к перечню белья и осмотру инструментов. Когда прибыл в больницу я, а вслед за мной гласный Чернышев и, ради любопытства, - “ходячий банк” М.М. Коринфский, приемщики набросали уже целый ворох белья в аптеке и вынули все инструменты из шкафа. Я спросил их, что это они делают? Они отвечали, что принимают больничное имущество от меня. - “Принимаете от меня, без меня?” - Этот мой вопрос особенно понравился М.М. Коринфскому, и он, со своей стороны, сделал по этому вопросу какое-то замечание, от которого приемщики были сконфужены. А далее я спросил их, их чего видно, что Управа уполномочила их принять от меня больничное имущество? Есть ли у них на то официальное доказательство, т.е. бумага к ним о принятии, а ко мне - о сдаче им этого имущества. Оказалось, что таких бумаг нет. - “В таком случае, господа, вы являетесь приемщиками-самозванцами, и, кроме того, как начавшие перечень имущества и осмотр его без меня, являетесь ответственными за него и в случае недостачи чего-либо, не можете спрашивать недостающее с меня. А теперь, ввиду всего происшедшего в присутствии посторонних свидетелей (Коринфского и Чернышева), я считаю себя в праве удалиться, т.е. не присутствовать при дальнейших ваших действиях” - И ушел. Скоро после моего ухода уехали и приемщики, а назавтра утром на мое имя присланы были две бумаги, в одной из которых предлагалось мне сдать имущество больницы члену Управы Красикову и земскому врачу Чернявскому, а во второй я уведомлялся, что все больничное имущество они от меня приняли, и все оно согласно книгам записано и оказалось в целости. Этим закончилась моя служба в земстве.
Но дня через два-три человек около 20-ти устроили мне прощальный завтрак в д. Попова и поднесли адрес, в котором выражали сожаление о том, что я должен покинуть службу и что они не в силах удержать меня. Адрес был подписан несколькими десятками лиц разного звания и состояния, и прочитавший этот адрес А.В. Колюбакин заявил в присутствии здесь всех бывших, что собрана некоторая сумма денег, чтобы купить мне подарок от них. Этот адрес до сих пор хранится у меня, а в конце ноября, уже в Москве, я получил от того же Колюбакина золотые часы с золотой цепочкой, с которыми не расстаюсь до сих пор. В конце или половине ноября я уехал в Москву искать счастья, а нашел ли его - видно будет дальше.
Свободное копирование
