Лучше дела обстояли с неформальными застольями. Вера Борисовна варила с применением спирта глинтвейн, собирали приличный стол. Царила непринуждённость, веселье без хамства, долгие дискуссии. Приходил сосед Александр Васильевич Шлыков, человек много лет проведший в заключении, в ГУЛАГе, но сохранивший высокие душевные качества. Он скупо делился воспоминаниями. Зная его учёность, ему предложили наладить производство цемента в лагере подручными средствами, за срыв обещали "пустить в расход". Он использовал железные бочки для обжига клинкера... Человеком он был и остался нестандартным, многие годы проводил на созданном им же оборудовании термогравитационные исследования, редко писал статьи по их результатам, они публиковались, читались с интересом, но вот за все десятилетия труда в институте он не написал обязательного научно-технического, ежегодного (!) отчёта. Дирекция с этим мирилась. Я пользовался его установками и приборами при тарировке газоанализаторов - получались чистые газы.
Приходил к нам на застолье и зам.директора по науке М.М.Наумов, он же был и примером галантного кавалера. Пьянок никогда не было. Правда, был один случай, когда девушка первый раз в своей жизни выпила наш глинтвейн и... сразу же... отключилась. Конечно, это не было шагом привязанности к алкоголю, но дальнейшая её жизнь была жестокой, забвение она находила в алкоголе. Трагедий и драм в большом коллективе хватало. Не могла примирится с мужем-пьяницей наша лаборантка Валя Жемчугова. Инна Раппопорт, молодая женщина, не смогла выстроить свои отношения с мужем - Анатолием Опановским, не стала ему опорой. Развалился быт его зажиточной семьи, были аресты, за ним следили, и... изменяла жена. Он выходил из стресса, было ему одиноко, а часто ещё и просто голодно. Я имел на него влияние, вёл с ним встречи, снимающие напряжение. Помню эпизод, купил батон варёной колбасы, хлеб, бутылку вина и принёс ему на квартиру его родителей (в Малаховке). Здесь была богатейшая библиотека и тома еврейской энциклопедии! Еда пришлась впору. Конечно, его одарённая и восприимчивая натура не могла вынести всё хамство жизни. Когда ему было совсем худо, а в очередной, этот раз меня не было дома, — шла длительная командировка на заводе, Толик бросился под электропоезд на платформе "Новая". Умеренно приставал ко мне офицер безопасности, расспрашивая об Инне, её брате - готовился отъезд в Израиль. Немного мне повезло - офицер был неглупым, понял безнадёжность своей затеи получить информацию, а её и не было у меня, отстал.
Были замешанные на пылкости юных чувств и полной неопытности попытки вхождения во взрослую жизнь Люды - человека достойного, мною уважаемого, что и отразилось в наших отношениях - на уровне безгрешной близости. Позднее в лабораторию теплотехники пришли доцент МИХМ Дмитрий Яковлевич Мазуров и бывший выпускник моего института - Геннадий Владимирович Захаров. Пришли, как и я, за жильём - дома в Красково на базе института строились и сдавались каждый год. Пришли с идеями, входившими в моду в ряде стран - обжиг мелкодисперсных материалов во взвешенном состоянии. Состоялся творческий альянс, и начали создавать свою основательную базу опытных, полузаводского масштаба установок. Это было намного интереснее, чем достаточно рутинная работа на многочисленных заводах по всему Союзу, по выявлению и устранению просчётов эксплуатации печей и модернизации их оборудования.
Свободное копирование
