Сашка-моряк, полундра...

В марте 1976 года я был назначен начальником отдела экспертизы военнослужащих и военнообязанных Центральной Военно-врачебной комиссии МО СССР (ЦВВК). 

В отделе, которым мне предстояло руководить,  служили три  полковника медицинской службы: терапевт Козлов Василий Александрович, хирург Редовский Александр Иванович и  терапевт Андросов Игорь Александрович. Все они были назначены в Центральную ВВК из Главного Военного Клинического Госпиталя им.Н.Н.Бурденко.

Имели огромный клинический опыт, прекрасно знали вопросы военно-врачебной экспертизы военнослужащих, отлично знали персонал лечебных отделений от санитарки до начальника отделения.Прекрасно разбирались в работе всех основных лечебно-диагностических отделений. Умели грамотно расшифровывать и оценивать результаты различных, в том числе и сложных, функциональных исследований.

О таких специалистах я мог только мечтать. Меня приняли сразу не только в своем отделе, поскольку хорошо знали ещё по учебе на сборах в 1972 году, детальной проверке лечебно-диагностической и экспертной работы  вновь созданного военного округа (САВО), но и в других отделах. Никаких конфликтов между нами не было. Коллектив комиссии был дружный.Многие служили и работали там не один десяток лет. У нас было полное взаимопонимание.Я уважал их мнение,-они моё.

Это не значит, что у нас не было творческих дискуссий по различным аспектам военно-врачебной экспертизы. В спорных случаях мы в качестве третейских судей приглашали (на правах членов комиссии) Главных специалистов госпиталя (ведущего терапевта или хирурга, консультантов-терапевтов, невролога, эндокринолога).Но чаще всего конфликты у нас возникали с отдельными начальниками лечебных отделений. Многие из них имели ученые звания (даже докторов медицинских наук или реже - профессоров). Но с травматологическим отделением госпиталя "локальные" бои у нас были чаще всего!

Начальником этого отделения был кандидат медицинских наук полковник медицинской службы Ч. Как специалист он был "от Бога", но слишком высокого мнения о себе, так как постоянно по поводу различных травм лечил футболистов и хоккеистов сборных Советского Союза (большинство из них играли за армейский клуб и поэтому все при необходимости лечились в госпитале им.Н.Н.Бурденко).

В кабинете Ч. на видном месте висели два мяча и хоккейные клюшки с подлинными автографами знаменитых советских и зарубежных спортсменов. Кстати, Ч. тоже ходил в морской форме. Если мы у себя в комиссии не приходили к единому мнению, по представленным им документам (он был председателем госпитальной ВВК хирургического профиля), звучала команда Редовскому:
-Сашка! Полундра! Иди к своему "моряку" и разбирайся с ним сам. Что он в свидетельстве о болезни "чушь" нагородил какую-то...

Я не помню ни одного случая, чтобы Редовский не мог убедить Ч., в допущенной им ошибке.Возвращался Александр Иванович в комиссию всегда с видом "победителя" и образно рассказывал, как ему удалось "положить на лопатки" Ч. и его ординаторов.

Начальником ЦВВК тогда был генерал-майор медицинской службы  И.Л.Ефимов. До этого он был начальником медицинской службы Прикарпатского военного округа. Он уважал моих офицеров, считал их высококвалифицированными специалистами и считался  с их мнением. Его заместитель Д.М. Киселёв  иногда пытался спорить с Козловым или Андросовым, но как клиницист, он был явно слабее их. Какое-то время он служил  начальником медицинской части Чебаркульского военного санатория,а затем стал начальником Окружной ВВК Уральского военного округа.По специальности был подготовлен слабо, двухгодичный факультет усовершенствования врачей по терапии он не заканчивал.

Душой нашего отдела был А.И.Редовский. Он родился в 1925 году, всю войну был войсковым разведчиком, имел много орденов и медалей. Но никогда этим не гордился.  Офицеры комиссии никогда не обращались к нему по имени и отчеству. Для них он был "Сашка-моряк","полундра","полосатик"(он всегда носил тельняшку), хотя он  был гораздо старше по возрасту многих из них.Он никогда ни на кого не обижался. И отзывался на любое имя. Иногда, даже казалось, что ему нравится такое обращение.

Редовский не был красавцем, но было в нём, что-то особенное,может быть доброжелательная улыбка, что привлекало всех, и особенно, конечно, женщин. На день Военно-Морского Флота он надевал отглаженный мундир,кремовую рубашку, брюки-клеш с острыми, как бритвы, стрелками,все ордена, медали. В комиссии его в этот день встречали аплодисментами, цветами и возгласами:
-Посмотрите, как наш "полундра", нарядился!- Он смущался, но чувствовалось, что ему  приятно внимание сотрудников. Вечером по случаю своего праздника он устраивал небольшой банкет. Но уже не в "ящике" стола, а для всего коллектива.
 
По характеру он был мягкий, добрый, уважительный. Когда и где он переоделся в морскую форму никто не знал. Носил морскую  форму он с каким-то особым шиком. Пока  он служил в госпитале им.Н.Н.Бурденко, некоторые  начальники пытались безуспешно  одеть его в армейскую форму. Но он был категорически против и в конце концов начальник госпиталя перестал его "доставать".

Кстати, морскую форму в госпитале носили ещё несколько офицеров, но совсем не так, как это делал Редовский. Морская форма ему очень шла. Фуражку он носил круглый год и специально заказывал в мастерской военторга на Калининском проспекте. Он был небольшого роста, но высокая тулья фуражки возвышала его сантиметров на 10-15. На каблуки форменных туфель он обязательно набивал высокие набойки.
 
Он был разведен, жил вдвоем со старенькой  мамой. Детей у него не было.Маму он очень любил. Когда она внезапно умерла Редовский, позвонил мне рано утром и попросил предать генералу,что, в связи с постигшим его несчастьем, он не появиться на службе несколько суток. Близких родственников у него не было и все заботы о похоронах мамы легли на его плечи. Генерал очень уважительно относился к нему и предоставил ему отпуск по семейным обстоятельствам на 10 суток.

Редовский любил женщин, и они любили его. Сколько их было у него история умалчивает.
Его просто нельзя было не любить. Медицинские сестры, молодые незамужние женщины-врачи и продавщицы военторга  были влюблены в него. Тогда многие товары были в дефиците(к тому же началась борьба с курением в лечебных учреждениях и начальник госпиталя запретил продавать в магазине военторга папиросы и импортные сигареты!), но стоило попросить Редовского сходить в магазин, и он никогда пустым не возвращался. Для него все было всегда. Он был в нашем отделе "снабженцем" и «штатным» инспектором по проверке лечебно-диагностической работы и военно-врачебной экспертизы на флотах и флотилиях. Кроме него на флоты и флотилии из нас никто не ездил.

Из поездок он обязательно привозил всем офицерам отдела сувениры. Но кроме разных безделушек, главным подарком для всех была тельняшка. Иногда он ухитрялся привезти по две, а то и по три тельняшки. Как он доставал их-никто не знал...

В составе комиссии Тыла Вооруженных Сил Редовский летал  проверять экспертизу на Северном флоте.Он побывал на всех флотах и флотилиях. Вернувшись, он рассказал нам об экскурсии на атомную подводную лодку. Он сам тоже впервые побывал на такой лодке, поэтому впечатлений получил массу. Главное, что его поразило–на лодке была каюта психологической разгрузки. 

Как рассказывал Редовский, каюта была достаточно большая, с мягкой мебелью. После вахты офицеры и моряки обязательно шли в нее. Садились в мягкие кресла, и слушали тихую спокойную стереомузыку, пение птиц, а на большом и широком экране в это время шли цветные кадры природы России–поля, леса, реки, озера, маленькие деревушки, летние и зимние виды, играющие дети. Сеанс продолжался не менее 30 минут. Личный состав уходил из этой каюты умиротворенным, спокойным с положительными эмоциями.   

Раньше, независимо от того какое это было учреждение (военное, гражданское), маленькие "торжества"-крестины, именины, день рождения, День 8 марта,День Парижской коммуны и другие официальные и не официальные праздники было принято "потихоньку отмечать".

Если в отделе мы хотели отметить какое-то мероприятие, перед выходными или просто в конце недели, стоило только сказать Редовскому об этом, дать денег и о дальнейшем можно было, не беспокоиться. Он мгновенно через проходную общежития для военнослужащих-женщин шел в магазин «на горку» (так мы называли небольшой магазин на пригорке, напротив входа в Немецкое кладбище) и приносил напитки, скромную, но всегда оригинальную закуску.

Кстати, бутылки он носил за поясом брюк, пробками вниз. Когда он расстегивал шинель, "патронташ" был вокруг всего тела. Как он рассказывал, этому искусству его обучил во время войны старшина. Свои рабочие столы для сервировки мы никогда не использовали. На них, как всегда, лежали горы бумаг, таблиц. Все "имитировали" кипучую деятельность.

Редовский готовил «банкет» так. В его письменном рабочем столе левый верхний ящик был «мини» ресторан. На белоснежной салфетке стояли маленькие стопки, лежали пластиковые ножи, маленькие вилочки, блюдечки.

Закуска оформлялась так: хлеб он резал квадратиками размером, примерно, со спичечный коробок. На него укладывал ломтик колбасы (ветчины), сыра, красной рыбы, колечко огурца, помидора, перчик и одну шпротину. Прокалывал это «сооружение» большой спичкой или специальной палочкой. Когда наступал час «Х» Редовский выдвигал ящик стола, где уже стояли стопки, наполненные напитками, была готова закуска. Мы приглашались к ящику и начиналась трапеза.

Дверь в кабинет мы никогда не закрывали, но если чувствовали,что к комнате приближается кто-то "чужой", ящик тихо задвигался в стол. О нашем методе знали только два или три человека в комиссии, в том числе и наш генерал. Козлов и Андросов были гораздо моложе Редовского, но обращались к нему просто «Сашка», «Сашка-моряк»,«полундра»,"тельняшка". Он отзывался на все имена и никогда ни на кого не обижался. По имени и отчеству в отделе обращался к нему только я.

Во-первых, я был гораздо моложе его, во-вторых, он был мой подчиненный. Но пришло время увольняться Редовскому. Генерал вел с кадровиками борьбу за право оставить его на службе ещё на год или два (достойного претендента на эту должность просто мы не могли найти) , но кадровики "стояли насмерть"-"надо увольнять или будете сами платить ему денежное содержание!". После увольнения из армии он тут же был принят на должность хирурга лазарета Академии бронетанковых войск. Академия была недалеко от нашего учреждения и, Редовский, приходя в ГВКГ им.Бурденко, обязательно заходил к нам в гости "на чай".

Вскоре уволились из армии В.А.Козлов и И.А.Андросов. Козлов ушел старшим врачом-членом призывной комиссии Чертановского райвоенкомата,а Андросов работал начальником терапевтического отделения в той же академии, где трудился А.И.Редовский.
 
И один и другой вскоре после увольнения почему-то быстро умерли. В комиссии даже  не знали об этом. Никто из родственников не удосужился сообщить об этом в ЦВВК. К сожалению, никто из наших офицеров не хоронил их.

Печально, но факт… Жалко мне их, хорошие были специалисты и просто замечательные люди...

О судьбе А.И.Редовского,к сожалению,я ничего не знаю. После "бездарных" реформ в армии, когда все было разрушено "...До основанья...", а затем... 
Разрушили все, что создавалось не одним поколением врачей ещё до войны...

 
Господи! Упокой их души! Пусть простят они нас грешных…

Люди! Вспомните о них! Помяните их добрым словом...