31 октября
Газеты Узбекистана на две трети посвящены проблеме хлопка. Аршинными буквами извещается, что Самаркандская область выполнила план сдачи хлопка и взяла на себя обязательство увеличить сдачу хлопка в полтора раза! Всю ночь, возвращаясь из Бухары, видели мы мощные хлопкозаводы на дорогах, огромные горы хлопка на сдаточных пунктах. На каждом километре стоят фанерные раскрашенные щиты с изображением блаженно улыбающегося хлопкороба, окруженного цифрами с бесконечным количеством нулей. Хлопок, хлопок... Каждую осень его убирают врачи, парикмахеры, сотрудники МВД, студенты (которые в этих местах, как и школьники, сентябрь, октябрь и часть ноября проводят в поле вместо учебных аудиторий). Хлопок — бедствие Узбекистана, ибо миллионы горожан отрываются ежегодно от своей нормальной работы, чтобы собирать его. По дороге на Бухару я почти нигде не видел ни садов, ни огородов, ни хлебных нив — каждый клочок земли тут под хлопком — монокультура, как в заправской колонии (по описанию учебников политграмоты). И вот — его уже собрали, планы перевыполнены, ордена вручены, продавцы могут вернуться в свои магазины, медсестры к своим больным, учащиеся в классы. Но я спрашиваю узбекских женщин, и они с грустью говорят о том, что уже много лет в магазинах нет ситцев, медики сообщают, что в республике не хватает марли, бинтов, ваты! Куда же он девается, этот мучитель и благодетель Узбекистана — хлопок? Очевидно, он испытывает ту же судьбу, что рыба Енисея и Оби, морские продуты Дальнего Востока, шелк Средней Азии, меха Сибири — все вывозится на продажу. Вспоминаются рассказы московского циркача В., который с восторгом говорил о русских ситцах, которые он виде л в Сирии и ОАР, вспоминается беседа в самолете Москва-Ташкент (20 окт.), когда мой сосед, преподающий в научном центре, открытом СССР в Алжире, нахваливал русскую икру и осетрину, которой сколько угодно в столице «дружественной» Алжирской республики. Нищета богатой страны — знает ли современный цивилизованный мир хотя бы еще один пример такого богатства и такой нищеты?