…Но продолжу «про Эльбрус». Начали спускаться. Ребята (четверо) и проводник пошли до седла обратной дорогой, чтобы «забрать» Андрея. Здесь я – грешен - нарушил некоторые формальные правила альпинистской техники безопасности. Не чувствуя никакой (в особенности моральной) необходимости тащиться за Андреем (который чуть не сорвал моё восхождение) по относительно более безопасному и пологому, но более окружному пути назад (хватало и четверых других мужиков – его близких товарищей), я, «как геолог», решил спрямить путь и выйти напрямую чуть ниже седловины. Довольно быстро буквально скатившись с крутизны вершины по ещё плотному снежному насту с западной стороны склона, я дал криком знать, что уже спустился и нахожусь, ожидая всех, чуть ниже седла, на пробитой нами при подъёме в снежном насте тропе. Через какое-то время подошли и ребята с Андреем. Вид у него был весьма вялый и грустный. Глаза его всё время смотрели в сторону…
Мы пошли вниз, но я предварительно получил (выслушал) от проводника некий формальный словесный «втык» за нарушение правил «техники безопасности» (самовольное изменение маршрута и отход от группы). Но в то время моя уверенность в своих силах уже не знала границ. Главное – я взошёл на Вершину и никого не подвёл! Относительно своей «самовольности» – скажу, что она у меня «в крови». Вообще, всю жизнь «страсть как не люблю» маршрутных шаблонов - возвращаться обратно по той же дороге, по которой уже однажды прошёл или проехал. Стараюсь всегда передвигаться кольцевыми и лишь в худшем случае – радиальными маршрутами. Это, наверное, обусловлено самой моей профессией геолога, когда требуется часто за ограниченное время исследовать максимально большее количество скальных обнажений пород, делая как можно меньше «холостых заходов». Я всегда старался таким способом передвигаться в любых своих ипостасях – от полевых геологических рабочих маршрутов в России до познавательных путешествий по стране и в зарубежных поездках. Так что моя иногда излишняя самостоятельность, самоуверенность и «самодеятельность» имеют, если и не оправдание, то, по крайней мере, некоторое моральное обоснование…
Хотя дошёл вниз до Приюта я уже порядком уставши и на пределе сил, проваливаясь по щиколотку в уже подтаявший на ярком полудённом солнце рыхлый снег, дело было сделано, вершина взята! Перекусив, брякнулся на нары рядом с ребятами, некоторые из которых, как говорится, «уже дружно храпели»…
Ближе к вечеру мы все проснулись, немного поболтали, поужинали остатками запасённой провизии (у меня появился, наконец, аппетит!) и снова завалились спать. Переночевав, утром пошли вниз, в Терскол. Последним плёлся расстроенный Андрей.
Я дважды просил Игоря и Михаила по очереди сделать на память фото всей группы. Как потом оказалось, на всех снимках Андрей старался не попасть в кадр - закрывал лицо шапкой либо отворачивался – не хотел «запечатляться». Конечно, понять его было можно… Ну, а я был, конечно, в приподнятом настроении – рожа моя почти всё время «сияла»…
Спускаясь ниже «снежной линии», обратил внимание на то, каким резким, но приятным для глаз «диссонансом» воспринимается «живительный» ЗЕЛЁНЫЙ ЦВЕТ (мой любимый) - появившихся зелёных высокогорных лугов и одиночных зелёных кустарников. Действительно, лицезрение (даже в течение не очень большого промежутка времени) лишь двух однотонных цветов высокогорья – преимущественно белого (снега) и редко чёрного (скал) –, оказывается, подспудно угнетает человека. Попадая снова в царство разных оттенков цвета, человек как бы вновь восстанавливает восприятие цветовой гаммы не только на физиологическом уровне, но и - что важнее – как бы сам восстанавливается психологически. Это знают многие альпинисты, длительное время, вынужденные зрительно воспринимать только однотипный чёрно-белый фон гор…
Недаром в детских садиках стены стараются раскрашивать цветными растениями. Фруктами и «сюжетами» из разных сказок, воспитывая в детях с раннего возраста оптимистический и жизнерадостный взгляд на мир… Но почему это ещё не делается и в больницах ? В местах, где страждущие люди находятся - чаще всего достаточно скученно - в тоскливом ожидании различных процедур и операций – в сочетании с внутренним одиночеством своего противостояния болезни… В этих обстоятельствах монотонные белые стены действуют угнетающе, совсем не отвлекая больного от его часто невесёлых мыслей и, напротив, лишь заставляя концентрироваться на собственном состоянии и самочувствии…
По мере спуска организм быстро восстанавливался после высоты, появился совсем уже «зверский» аппетит. Придя в гостиницу и переодевшись, сразу пошли в столовую альплагеря, где «наши» девочки-официантки принялись откармливать «героев восхождения». Про конфуз с товарищем, конечно, никому не говорили (это по негласным правилам альпинистской и туристической этики у восходителей делать не принято). Два дня мы откармливались, посещая столовую альплагеря ЦСКА, где по путёвкам были «прописаны» ребята, при этом я – бесплатно - по содействию Игоря (возобновившиеся «связи» ребят-москвичей с официантками способствовали этому безотказно).
Свободное копирование
