Позднюю осень 1960-го, зиму и весну 61-го годов вместе с Самариным я занимался опробованием нового метода ВЭЗ-ВП (вертикального электрического зондирования методом вызванной поляризации), а также полевой оценки возможностей поисков аномальных зон проводимости на приборе ИЖ («искатель жил»). Последний прибор, получивший широкое распространение на Колыме в процессе поисков там золото- содержащих кварцевых жил, в условиях Приморья, к сожалению не давал таких положительных результатов: преобладание здесь трещиноватых «нарушенных» осадочных толщ и отсутствие в большинстве разрезов пород контрастных по проводимости кварцевых жил давало много ложных аномалий заниженной или завышенной индуктивной электропроводности пород...
Работы проводились в районах Дальнегорска и Рудной Пристани в восточной (прибрежной) части Приморья. Мой напарник Самарин был мужик неопределённого возраста – где-то между тридцатью и сорока годами, хотя выглядел старше. Закоренелый холостяк со странностями, он почему-то считал себя почти «неотразимым» для женского ока мужчиной.
Приезжая в производственные полевые партии, обычно знакомился с материалами и предварительно согласовывал с местными коллегами участки проведения методических исследований. Происходило это в камералке, где, как правило, превалировал женский контингент. При этом он обычно на виду у всех раскладывал на столе, за который садился, свою полевую сумку, вынимая из неё различные материалы – топопланшеты, типовые (эталонные) графики различных аномальных объектов и прочие геофизические аксессуары, а также иногда, как бы между прочим - нечаянно - надорванную початую пачку ...презервативов (явно предназначенную для "предварительного обозрения» её женским контингентом...).
Потом он, как бы спохватившись («случайно", ведь, получилось), запихивал этот дефицитный в то время товар (да, да – о подобном дефиците можно было бы ещё многое рассказать!) обратно в сумку и, как ни в чём ни бывало, начинал свои серьёзные согласования с коллегами... Но «сигнал» был подан – «представившись» таким способом, как серьёзный «мачо», дальше он мог, как, вероятно, сам полагал, выжидать пока «созреет» кто-то в женском коллективе в течение обычно его двухнедельного пребывания в партии... При этом сам он тоже время не терял, стараясь получить приглашение на вечерний ужин у какой-нибудь местной «холостячки»... Не знаю насколько помогали ему в амурных делах подобные «манёвры» и самореклама, но, иногда он возвращался в общежитие или пустующий дом, где нас поселяли, довольно поздно или даже под утро...
...Я, не отличаясь особыми претензиями в этой жизненной сфере приложения своих мужских сил и возможностей, к тому же - семейный человек - , в основном, занимался своей работой: анализом и документацией проходки шурфов, где вскрывались аномальные зоны, и совместно с Самариным и оператором портативного (изготовленного умельцами нашей мастерской) прибора «ИЖ» проводил интерпретацию полученных геофизических данных...
...В том же году я впервые познакомился с Колей (Николаем Петровичем) Романовским - будущим директором Института Тектоники и Геофизики (ИТиГ) Дальневосточного Отделения Российской Академии наук (ДВО РАН) в Хабаровске, куда я попал в 1978 г. на очередном витке своей научной «карьеры» и где проработал почти 35 лет. Его - как способного геолога и, что немаловажно, - члена КПСС - назначили старшим геологом экспедиции. О нём напишу попозже (опять-таки, если успею...). Также в Кавалеровской экспедиции судьба ненадолго свела меня с «Гариком» (Гарри Зиновьевичем) Гурарием – тогда инженером-геофизиком (гравиметристом), а затем – с начала 70-х годов прошлого столетия – известным палеомагнитологом, зав. Лабораторией ГИН’а (Геологического института РАН). С ним мы впоследствии стали «коллегами» и часто встречались на различных конференциях по геомагнетизму и магнетизму горных пород, которые регулярно (не реже, чем через год) проводились в разных городах СССР...
...Сейчас он, как и я, борется с тяжёлым недугом и, несмотря на это, продолжает – в меру сил - работать...
До этого, ещё в Щербаковку (см. главу 33), в конце 50-х приехал на работу молодой специалист Борис Лазаревич Столов, с которым мы несколько лет работали и общались в Кавалеровской экспедиции, а затем в разное время перешли: он – на преподавательскую работу в Политехническом институте Владивостока, а я избрал себе стезю научного исследователя...
Постепенно экспедиция обрастала квалифицированными кадрами инженеров - геофизиков и геологов, которые в практической работе «оттачивали» своё профессиональное мастерство, учились интерпретировать и анализировать полученные данные и защищать производственные отчёты на заседаниях НТС…
Свободное копирование
