Но нашлись другие известные поэты, которые ответили Маркову и защитили «интернациональность» поэмы Е. Евтушенко
С. Маршак
На «Бабий Яр»
Был в царское время известный герой
По имени Марков, по кличке «Второй».
Он в Думе скандалил, в газетах писал,
Всю жизнь от евреев Россию спасал.
Народ стал хозяином русской земли.
От Марковых прежних Россию спасли.
Но вот выступает сегодня в газете
Еще один Марков – теперь уже третий.
Не мог он сдержаться: «поэт-нееврей.
Погибших евреев жалеет, пигмей!»
И Марков поэта долбает «ответом» –
Обернутым в стих хулиганским кастетом.
В нем ярость клокочет, душа говорит!
Он так распалился, аж шапка горит.
Нет, это не вдруг: знать, жива подворотня –
Слинявшая в серую черная сотня
Хотела бы вновь недобитая гнусь
Спасти от евреев Пречистую Русь.
И Маркову-третьему Марков-Второй
Кричит из могилы: «Спасибо, герой!»
Полным гнева был ответ Маркову популярного певца Леонида Утесова:
Отбросив совесть, стыд и честь,
Не знает в мыслях поворотов.
Ему давно пора учесть,
Что антисемитизм – есть
Социализм идиотов.
И, наконец:
К. Симонов
На «Бабий Яр»»
Две разных вырезки из двух газет.
Нельзя смолчать и не ответить. Нет!
Над Бабьим яром, страшною могилой,
Стоял поэт. Он головой поник, но слёз не лил.
Затем в стихах со страстностью и силой
Сказал о том, что пережил.
И вот другой берётся за чернила.
Над пылкой фразой желчный взгляд разлит.
В стихах есть тоже пафос, страстность, сила.
Летят слова: «пигмей», «космополит».
Что вас взбесило? То, что Евтушенко
Так ужаснул кровавый Бабий яр?
А разве в вас фашистские застенки
Не вызывали ярости пожар?
И вот другой берётся за чернила.
Над пылкой фразой желчный взгляд разлит.
В стихах есть тоже пафос, страстность, сила.
Летят слова: «пигмей», «космополит».
Что вас взбесило? То, что Евтушенко
Так ужаснул кровавый Бабий яр?
А разве в вас фашистские застенки
Не вызывали ярости пожар?
Или погромщик с водкою и луком
Дороже вам страданий Анны Франк?
Иль неприязнь к невинным узким брюкам
Затмила память страшных жгучих ран?
Прикрывшись скорбью о парнях убитых,
О миллионах жертв былой войны,
Вы замолчали роль антисемитов,
Чудовищную долю их вины.
Да, парни русские герои были,
И правда, что им метрики – листок.
Но вы бы, Марков, метрики спросили –
Так и читаю это между строк.
И потому убитых вы не троньте –
Им не стерпеть фальшивых громких слов.
Среди голов, положенных на фронте,
Немало и еврейских есть голов.
Над Бабьим яром памятников нету,
И людям непонятно – почему.
Иль мало жертв зарыто в месте этом?
Кто объяснит и сердцу, и уму?
А с Евтушенко – каждый честный скажет:
Интернационал пусть прогремит,
Когда костьми поглубже в землю ляжет
Последний на земле антисемит.
И ещё - ниже привожу два четверостишия (авторство которых, к сожалению, сейчас не могу установить)
О Бабьем Яре двадцать долгих лет,
Молчали все, клеймя "космополитов",
"Врачей-убийц" за выдуманный бред,
Нацистами случайно не убитых.
И всё же были сказаны слова,
Как выстрел в тишине из пистолета,
И, заговор молчания прорвав,
К нам слово правды донесла газета.
Взбудораживший общество "Бабий Яр" Евгения Евтушенко был опубликован 19 сентября 1961 года в "Литературной газете". Это произошло исключительно благодаря мужеству тогдашнего заместителя главного редактора В.А.Косолапова (1919-1980). Отправляя стихотворение в печать, Валерий Алексеевич знал, что за этот поступок он будет уволен. Поэтому свое решение он предварительно согласовал с женой, которая его одобрила. Увольнение последовало незамедлительно после публикации (см. примечание Александра Розенблюма к подборке в Интернете цитируемых стихотворений). Если редактора обвинили в "сионизме», то для Евтушенко началась полоса запретов. На протяжении 20 лет после этой публикации ему не разрешали приезжать в Киев, заставляя внести изменения в текст некоторых строчек, заменив слово "евреев" на "украинцев"…
Свободное копирование
