…Как пишет Ф. Рахлин, «Публицистический пафос стихотворения помогает понять: юдофобия есть частный, но вместе с тем и "классический» пример ксенофобии и шовинизма. Эта мысль… пронизывает его насквозь». «Интернационал пусть прогремит, когда навеки похоронен будет последний на земле антисемит»; "еврейской крови нет в крови моей, но ненавистен злобой заскорузлой я всем антисемитам, как еврей, – и потому я настоящий русский», - вот цитаты, подтверждающее сказанное. Такой подход к истолкованию грандиозного гитлеровского плана полного уничтожения (скажем так: сплошного выпалывания c полей Европы) народа еврейского и частичной (на разный процент) прополки других народов давно был понят лучшими умами в разных странах».
В советское время некоторые «низовые аппаратные идеологи» не могли принять такое толкование в свой арсенал потому, что с некоторых пор сами стали на путь оголтелой и всё усиливавшейся политики и практики юдофобии.
Замечу в скобках, что тот же главный идеолог СССР член политбюро ЦК КПСС М. А. Суслов, после долгих мытарств, и «усечений» текста этими, своими же, партийными чиновниками - перестраховщиками, быстро разрешил публикацию нашумевшей и кричащей прозы Ф. Кузнецова про тот же «Бабий яр» - в отличие от литературных генералов-надсмотрщиков, которые часто «делали погоду» в общественно-политической жизни страны, диктуя идеологически строго «выверенные» литературные установки и вкусы…
«Большие люди» часто бывают умнее и дальновиднее многих своих исполнительных помощников, не желающих «своё мнение иметь» и действующих по принципу «кабы чего не вышло»… Вспомним, в связи с этим, решающее влияние Ю. В. Андропова на судьбу «революционного» для того времени произведения В. Гроссмана «Жизнь и судьба» или Н. С. Хрущёва - на публикацию «Одного дня Ивана Денисовича» А. И. Солженицына. Хотя в последнем случае немалую роль здесь сыграли также умный его помощник В. С. Лебедев и, конечно, редактор «Нового мира» поэт А. Т. Твардовский. Да и сама эта публикация удачно «вписалась» по времени в русло негласно провозглашённой тогдашним генсеком Н. С. Хрущёвым политической «оттепели»…
А, вот, примерно наказать «дерзкого» поэта Е. Евтушенко за высказанное собственное мнение партийные реакционеры и «квасные патриоты» - доморощенные литературные идеологи - уже не могли. Оставалось лишь тявкать из подворотен, подобно малоизвестному Алексею Маркову, который написал «псевдоотповедь»: « Какой ты «настоящий русский», когда забыл про свой народ». Почему высказать сочувствие другому народу «означает» забыть свой, - понять невозможно.
А. МАРКОВ
На «Бабий Яр»
Какой ты настоящий русский,
Когда забыл про свой народ,
Душа, что брючки, стала узкой,
Пустой, как лестничный пролет
Забыл, как свастикою ржавой,
Планету чуть не оплели,
Как за державою держава
Стирались с карты и с земли.
Гудели Освенцимы стоном
И обелисками дымы
Тянулись черным небосклоном
Всe выше, выше в бездну тьмы.
Мир содрогнулся Бабьим Яром,
Но это был лишь первый яр,
Он разгорелся бы пожаром,
Земной охватывая шар.
И вот тогда – их поименно
На камне помянуть бы вряд, –
О, сколько пало миллионов
Российских стриженых ребят!
Их имена не сдуют ветры,
Не осквернит плевком пигмей,
Нет, мы не требовали метрик,
Глазастых заслонив детей.
Иль не Россия заслонила
Собою амбразуру ту ..???
Но хватит ворошить могилы,
Им больно, им невмоготу.
Пока топтать погосты будет
Хотя б один космополит, –
Я говорю : «Я – русский, люди!»
И пепел в сердце мне стучит.
Казалось бы и такую точку зрения формально «принять» можно. Хотя в словах об «узких брючках» и «космополитах» (не говоря уже о «топтании» погостов) - явная и злободневная для тех лет «зашоренность» на борьбе с инакомыслием, взгляд на мир, искажённый махровым шовинизмом и псевдопатриотизмом… Но при чём же здесь такая «обида» за русских – о них ведь и так говорит всё творчество Евтушенко!
В «Бабьем Яре» речь шла о другой (пусть даже частной) «конкретности», не затрагивающей общей позиции в оценке фашизма и его зверств по отношению к другим народам… Акценты в стихотворении Маркова явно смещены, а выводы - надуманы. Я лично полагаю, что судьбы несчастных жертв фашизма, не должны противопоставляться по национальному признаку, а лишь увековечивать нашу память о них и усиливать наше общее негативное отношение к фашизму как таковому.
…Тем не менее, капля камень точит, и, по-видимому, не сходя с занятой позиции заступника за еврейский народ, поэту Е. Евтушенко пришлось доказывать сомневающимся свой русский патриотизм, что он и сделал «расширив» впоследствии перечень «объектов» немецких зверств в другом стихотворении – «Дробицкий яр» (см. ниже). Тем более, что у густопсовых псевдопатриотов сомнение в евтушенковой «русскости» вызвала «подозрительная» фамилия его отца: Гангнус. Как известно, Евгений родился в семье геологов - Александра Рудольфовича Гангнуса (по происхождению прибалтийского немца или латыша) и матери поэта, русской «украинки» Зинаиды Ермолаевны Евтушенко, которая в годы войны поменяла фамилию сына на свою девичью.
Но напрасно! Недоброжелатели особого рода прочно записали его в евреи. Даже вполне «положительная» поэтесса Римма Казакова незадолго перед своей смертью попеняла по ТВ коллеге (правда, заочно), будто он «скрывает» своё родство с евреями, а она вот – нет!
Свободное копирование
