По окончании этих предварительных распоряжений Государь поехал в Лигниц в Силезии, где его ожидали Императрица, король Прусский, принцы Прусского дома, эрцгерцог Австрийский Фердинанд с дядею своим эрцгерцогом Иоганном, наследный герцог Мекленбург-Шверинский с супругою своею, сестрою нашей Императрицы, и несколько других еще принцев, которые все собрались поклониться русскому Императору и присутствовать при сборе прусского корпуса. Туда же прибыл из своей поездки по Германии и Михаил Павлович.
Прусский лагерь находился в нескольких верстах от города, и на другой день после нашего приезда стоявший корпус, числом около 30 000 человек, был выведен на парад; но от многочисленного стечения любопытных, верхами, в экипажах и пешком, которые, несмотря на все подтверждения, даже со стороны самого короля, очень мало обращали внимания на соблюдение порядка, церемониальный марш так расстроился, что парад сделался похож больше на какую-то сумятицу.
В числе иностранцев, съехавшихся отовсюду в Лигниц, находился также австрийский генерал, принц Ваза. О позволении прибыть туда он заставил жену свою написать к Императрице, а когда ее письмо осталось без ответа, то сказал князю Меттерниху, что считает это молчание за знак согласия, и, несмотря на отзыв Меттерниха, что с Императором Николаем опасно играть в пословицы, все-таки приехал в Лигниц. Прусский кабинет, находившийся не менее нашего в тесных связях со шведским королем Карлом Иоганном, был столько же раздосадован этим приездом, как и наш Государь. Один из адъютантов короля Шведского, находившийся также в Лигнице и приглашенный в Калиш, пришел сказать мне, что он будет в тяжкой необходимости отказаться от этой чести, если принц Ваза получит приглашение там присутствовать, и даже найдется в необходимости выехать из Лигница, так как всем лицам, состоящим в шведской службе, строго приказано избегать встречи с претендентом на шведский престол. Государь поручил мне объяснить эрцгерцогу Фердинанду, что сколько Его Величеству ни неприятно отклонять прием в своих владениях генерала, носящего австрийский мундир и возбуждающего сочувствие своими несчастиями, однако он вынуждается к тому политическими отношениями и искренностью своего союза с королем Шведским; в то же время ведено было сказать шведскому адъютанту, что Государь просит его остаться в Лигнице и берет это на свою ответственность перед его монархом, которому и изложил все дело в письме к графу Сухтелену, нашему посланнику при Шведском дворе. Кончилось тем, что шведский офицер был чрезвычайно польщен такою милостивою любезностью
Государя, а принц Ваза, поставленный своею опрометчивостью в самое неприятное положение, воротился в Вену изливаться в жалобах перед тамошними дамами, которых он был любимцем.
В Лигнице король ежедневно собирал у себя всех принцев и знатных иностранцев на большие обеды и вечера; город дал бал, довольно плохонький и худо освещенный, а войско угостило нас подготовленным заранее ученьем, после которого пошло к Доманзе в Силезии, где стоял лагерем другой прусский корпус и куда все мы также поехали. Государь с Императрицею были там помещены в старинном замке графа Бранденбурга, лежащем в очаровательной местности и окруженном прекрасными видами, а король поселился в другом частном замке, в пяти верстах от Доманзе и в двух от лагеря. Все окрестные дома были заняты принцами и свитою, что придало этому красивому краю особенное оживление. Большая галерея близ жилища короля служила столовою для всех королевских гостей, число которых увеличивалось приглашавшимися к столу дамами и окрестными помещиками. В лагере был устроен большой барак, внутри драпированный, в котором корпус офицеров дал бал всем августейшим особам, присутствовавшим при этом военном сборище. Иногда король приезжал также обедать к нашему Государю в Доманзе, куда в таких случаях звали столько гостей, сколько позволяло место. По вечерам собирался там лишь самый небольшой кружок, почти исключительно состоявший из семейства Императрицы и немногих лиц, составлявших свиту ее и Государя. Утро проводили на учениях, смотрах и маневрах.
Свободное копирование
