Еще одним моим детским ужасом, кроме салюта, были черепа и скелеты. Стоило мне увидеть в книге или на экране телевизора череп или скелет, как сразу какая-то волна пробегала по всему телу, бросало в жар, страх охватывал всего с головы до ног ─ хотелось отвернуться, закрыть глаза и убежать куда-нибудь подальше. Не знаю, что явилось причиной такого отношения к человеческому остову. Родители мои также не в курсе. Видимо, еще с рождения, этот страх был заложен во мне самом. Никто меня скелетами никогда не пугал ─ ни отец, ни мать, ни бабка. Бабка наоборот говорила, что мертвого бояться не надо - типа, мертвые не кусаются. Но я все равно боялся, Причем этот страх прошел только к 12─13 годам. Даже еще учась в школе я вздрагивал от вида школьного анатомического скелета и отводил глаза в сторону. Панического страха уже не было, но оставалась какая-то неприязнь что ли.
Третий страх мой был весьма оригинален, слава богу, достаточно быстро прошел ─ к 9─10 годам его уже не осталось, Но меня он мучил сильнее всего, потому что он как бы постоянно присутствовал рядом. Как смех судьбы за спиной. Имя ему ─ атомная бомба. Мое раннее детство пришлось на самый разгар холодной войны. Два идиота ─ Кеннеди и Хрущев, олицетворявшие две политические системы земли, никак не могли успокоиться. Все пытались выяснить ─ кто сильнее. Слава богу, одного гада шлепнули в Далласе (памятник поставить убийце надо было), а второго упрятали в домашнюю психушку (спасибо Брежневу за это). Ну а пока этого не случилось, в 1962-1964 годах шла эскалация напряжения, была дикая военная пропаганда. По телевизору постоянно показывали страшилки про Хиросиму, Нагасаки и еще какой-то японский разбомбленный город, название которого я не помню. Видимо все эти агитки и, особенно фильмы, подействовали на мой впечатлительный детский разум. Несмотря на малый возраст, я осознал, что опасность нависла над всеми нами и стал боятся атомной бомбардировки. Я все ждал, что прилетит самолетик, сбросит бомбу и мы обратимся в пыль и газ, как япошки в своей Хиросиме. А останутся от нас только тени на стенах.
Днем ужасы прогоняло солнце и детские игры, но зато ночью, когда темнота выползала из углов, усиливая детские страхи, мне чудилась атомная война. Я заворачивался в одеяло, чтобы ничего не видеть и не слышать, но это не помогало. Страх был не снаружи, а внутри меня и спрятаться от него под одеялом было невозможно. В то время город часто патрулировался самолетами (такое повелось еще с довоенных лет, когда Чкалов, возглавил подразделение воздушного патрулирования Кремля), поэтому время от времени я слышал гул пролетающего самолета. Это настораживало, пугало и прогоняло сон. Но самое противное то, что тогдашние троллейбусы (сер 1960-х годов) очень сильно гудели задним мостом и (кто слышал подобный гул знает) этот звук при торможении напоминал звук падающей авиабомбы, который мы отлично знали по фильмам. Тогда же практически ежедневно показывали фильмы про войну. Если войны не было в фильмах, то она была в новостях ─ Вьетнам, Лаос, Израиль ─ постоянный показ бомбежки, стрельбы, горящих домов, бегущих людей и прочей дребедени.
И вот я, с замиранием сердца, слушал этот вой ─ что это? ─ троллейбус или бомба?. Останусь жив или исчезну, испарюсь, вместе с этим городом и этой страной? Есть шанс или его уже нет? Будет завтра или нет? Каждый раз, когда я слышал какой-нибудь отдаленный вой, я задавал себе эти вопросы и мучительно ждал на них ответа… Взорвется или не взорвется? Вот какой был вопрос! Бедное, бедное мое детское впечатлительное сознание. Лучше бы я боялся чертей, волков, лешего или болотную кикимору, чем вражескую бомбардировку. Будь проклят советский строй со всей его пропагандистской машиной, уродующий детскую психику совершенно безумными картинами и ненормальной идеологией
Свободное копирование
