Было видно, как впереди дымятся днепропетровские заводы, огромные махины со стоявшими над ними облаками дыма. Не прошло и десяти дней после этого, как мы, отходя, взорвали их. Какое-то проклятье почти со всеми приднепровскими городами от Могилева и до Херсона! Почти все они или целиком, или главной своей частью, как Днепропетровск, расположены на том, правом, на западном берегу.
Мы проехали мимо вокзала, вокруг которого толпились тысячи людей. Чувствовалось нервозное настроение. У магазинчика с надписью «Галантерея и дорожные вещи» стояла очередь. Наверно, здесь покупали чемоданы и рюкзаки.
Солнца не было, но в городе было душно и пыльно. Чтобы выяснить, где штаб фронта, мы поехали к коменданту города. А может быть, это был не комендант, а начальник гарнизона, не помню. Но хорошо помню небольшой серый дом на одной из центральных улиц с бульваром. Оставив машину у подъезда, мы поднялись на второй этаж, и дальше произошла следующая сцена. Большой кабинет с большим венецианским окном, большой стол. За ним сидит пожилой полный комбриг. Он встает к нам из-за стола навстречу, пожимает руки, просит предъявить документы, я вынимаю удостоверение, даю ему в руки. Вдруг он бросает удостоверение на стол, выбегает из-за стола и, крикнув: «За мной!» — выскакивает из комнаты.
В ту секунду, когда он бросил на стол мое удостоверение, за окном послышался знакомый страшный свист. А когда комбриг выскочил из-за стола, бомба уже разорвалась где-то неподалеку. Мы выскочили вслед за комбригом во двор и залезли в щель, перекрытую одним накатом бревен. Простояв вместе с нами там несколько минут и отдышавшись, комбриг сказал:
— Это они здесь первый раз днем. А ночью уже два раза побывали.
В городе раздалось еще несколько взрывов, но теперь уже далеких. Потом все стихло. Мы вернулись в кабинет комбрига, он прочел наши бумаги и сказал, что, по его сведениям, штаб фронта находится в Запорожье.
— Хорошая ли туда дорога? — спросили мы.
Он замялся на несколько секунд, потом сказал:
— Смотря как ехать. Если левобережьем — плохая, но зато… — Он снова замялся. — А если правобережьем, то прекрасное шоссе, но я не могу поручиться… В общем, решайте сами, как хотите.
Кажется, он намекал на то, что ехать правобережьем не стоит, потому что немцы где-то близко к Днепру! Мы сели в машину и, прежде чем двигаться, втроем, с Демьяновым, обсудили положение. Если сейчас опять выбираться на левобережье через мост, то там сейчас, наверно, все уже так забито сельскохозяйственными машинами, тракторами и беженцами, что нам придется тащиться до ночи. А по хорошему правобережному шоссе мы, наверно, доберемся до Запорожья часа за полтора. Что касается немцев и риска, то, несмотря на недомолвки комбрига, у нас не укладывалось в голове, что немцы уже здесь, около Днепра. Я этому в тот день не поверил и правильно сделал.
Мы свернули к выезду на Запорожское шоссе. У больницы выгружали из полуторок раненных во время бомбежки. Серия бомб, разорвавшихся на бульваре вблизи комендатуры, кажется, никого не убила и не ранила. Но вторая разорвалась как раз на вокзальной площади. Я вспомнил, какую толпу мы только что видели там, и понял, в какую страшную мясорубку попали там люди.
Мы выехали из Днепропетровска и за час с небольшим по великолепному шоссе проскочили почти до самого Запорожья. Оставалось повернуть, сделать несколько километров до моста через Днепр — и мы в Запорожье. Но эти несколько последних километров мы ехали больше пяти часов. Шоссе, подходившее к мосту, было совершенно разворочено.
По сторонам шоссе был песок, тоже развороченный гусеницами тракторов. Казалось, что тут вообще невозможно проехать. С запада на восток к мосту двигались беженцы, шли колонны тракторов и колонны комбайнов, машины грузовые и легковые, телеги с наваленным на них эвакуированным имуществом и какой-то рухлядью, непонятно зачем в последнюю минуту взятыми с собой вещами. Кругом машин — целое море телег. Люди ехали уже издалека. Лошади были заморенные — тех, которые падали, оттаскивали в сторону от дороги, и они издыхали там. Телеги и машины — все смешалось и почти не двигалось. Люди шумели, волновались, кричали, не хотели давать друг другу дорогу. Все хотели скорей перебраться на ту сторону Днепра.
61 «Было видно, как впереди дымятся днепропетровские заводы… Не прошло и десяти дней… как мы, отходя, взорвали их»
62 «Кажется, он намекал на то, что ехать правобережьем не стоит, потому что немцы где-то близко к Днепру»
Судя по архивным документам, наши опасения тогда, 16 августа, были неосновательны. Немцы прорвались к Днепру между Днепропетровском и Запорожьем у Хортицы только через двое суток, 18-го. И в тот же самый день, 18 августа, произошло одно из событий войны, особенно больно отозвавшееся в сердцах людей, — взрыв перемычки Днепрогэса.
Свободное копирование
